---- Прибрежные воды

[mymp3]http://klopp.net.ru/files/i/d/6/bb7e5b46.mp3|...[/mymp3]

Когда проходит немного времени и, вместо бушующего океана, тебя выбрасывает на берег, после долгой борьбы за свою жизнь – почему-то вместо бурной радости наступает состояние безразличия. Оно покрывает тебя всю до остатка, словно выпавший на асфальтированных улицах снег, и ты не испытываешь желания показать хоть какие-то эмоции. Кристина пошевелила замерзшими пальцами лежащих перед лицом рук, ощущая как песок проходит между ними, застревает под ногтями.
Она слышала как Лора произносит первую фразу за всё время их молчаливого лежания на песке, когда даже сквозь шум дождя и грохот волн, свое дыхание слышишь громче, чем раскатистый гром, а уж сверкающие молнии добавляют всей картине еще более устрашающий оттенок.
Что же я наделала...
Блэкфорс почувствовала, как Уайльд прикасается к ней, помогая подняться, и всё это как будто происходит с кем-то другим, а она, Кристина, одновременно и участник, но больше – свидетель, зритель из первого ряда с самым дорогим билетом.
Вслед за подругой, женщина бросила усталый взгляд на океан – стихия продолжила свое гадкое дело, однако, перед этим сделала паузу, великодушно позволив им добраться до безопасного места. Этакое предупреждение – сидеть на месте, презренные!
Они шли, давно не пытаясь скрыться от дождя, все равно одежда мокрая – не осталось и нитки сухой, зато вполне вероятно, что хоть песок смоет, который, казалось, ощущался повсюду на теле. Во время борьбы со стихией Кристина растеряла несколько вещей: очки смыло с лица, когда лодка перевернулась, некогда пушистые, а через день после крушения – потерявшие свой вид тапочки исчезли в недрах океана при успешной попытке спасти Лору, пиджак Росса – единственное, что защищало от пронизывающего ветра и смягчало холод – тоже канул в Лету.
Крепкая повязка, вчера наложенная заново самой Лорой, и ранее туго обтягивающая голень – теперь хватка бинта ослабела, и Кристина попеременно оглядывалась вниз на ногу, чтобы проверить – не слетел ли он вообще, потому как ощущения именно это и предполагали.
Шли женщины молча, никто не испытывал желания сказать пару подбадривающих слов утешений – они не знают, где очутились, и куда вообще идут. Не знали, пока в конце концов не вышли к месту, где ранее ступала нога человека. Потому как этот человек, в одиночку или с кем-то еще, построил маленькую деревянную хижину, сооружение, которое было действительно крепким, в отличие от примитивных шалашей их лагеря, от которых вряд ли останутся следы после такого сильного ливня. Вид этой хижины произвел сильное впечатление на датчанку – это была явная ассоциация с домиком в деревне, и внезапно на всё тело снизошла такая усталость, что у Блэкфорс едва не подкосились ноги, и она была вынуждена покрепче вцепиться в плечо Лоры.
- Я готова спать на полу, лишь бы была крыша над головой, - пробормотала женщина, вытирая свободной рукой со лба набежавшие дождевые капли. Когда они приблизились к двери, Крис убрала руку с плеча Уайльд, и двумя руками толкнула дверь. Открывшееся их взору слегка разочаровало: пустота. И лишь запах, ударивший по ноздрям, запах плесени, которая вот уже покрывала стены, которая говорила им – хижина вот уже давно пребывает в одиночестве. Сделав несколько шагов внутрь, Крис остановилась на месте, оглядываясь по сторонам. По-видимому, прошел не один год, когда хозяин оставил свое жилище. Может, ему повезло спастись? – подумала Крис и нервно рассмеялась своим мыслям, - я теперь всех равняю под нас.
Деревянные стены пропускали слабые полоски света, а глаза быстро свыклись с уровнем освещения, достаточно быстро, чтобы разглядеть стоящий в углу большой ящик. Недолго думая, датчанка, прихрамывая, направилась в его сторону с явной целью узнать, что находится внутри и находится ли вообще. Видимо, Лора имела такие же намерения, ибо ее шаги Кристина слышала у себя за спиной. Опустившись рядом с ящиком на колени, Кристина безо всяких колебаний принялась шарить рукой внутри. И первым уловом стал карманный фонарик, который был поспешно выужен, оценен придирчивым взглядом, и передан в руки Лоры.
- Что это…, - пробормотала удивленно Кристина, продолжая исследовать содержимое – пальцы нащупали бутылку. Одну…две…четыре…о господи…Вытащив одну бутылку на свет божий, она быстро, с силой открутила крышечку, и нос мгновенно учуял запах, о котором мечтал еще с лайнера.
- О, это счастье, - радостно выдохнула шатенка, и в то же мгновение присосалась к горлышку, сделав не меньше пяти глотков. Крепкий алкоголь, столь давно не присутствовавший в ее бедном организме, заставил поморщиться и хорошенько прокашляться, - возьми, выпей, это виски, - она протянула бутылку Лоре и вновь заглянула в ящик. В одной руке – банка консервированной фасоли, во второй – такие же консервы только из мяса.

Почему не можем? Мы всё можем – больше уверенности в себе, Лора! – Кристина мысленно уже видела себя и надутые щеки, вернее – не надутые, а заполненные едой по самое «куда уж дальше-то, Виталий?». Нет, вы посмотрите на нее! Вы это видели? Вы можете себе такое представить? «Лора отобрала консерву с тушенкой у Блэкфорс». По счастью, датчанка была слабее американки, и снова США одержали верх над злом/другой страной/астероидом/Локи…
Блондинка направила свет от фонаря на стену, чтобы получше разглядеть бумажки и писанину на них, по дороге упустив из рук драгоценную банку с консервами, которую до этого она отобрала у подруги.
- Да как ты с продуктами обращаешься…, - пробормотала Кристина, округлив глаза, и, вымазав ноги в грязной земле, являющейся полом в хижине, на корточках подобрала консервы и положила обратно в ящик.
Датчанка слышала ответное (как ей казалось) бормотание, пока не сообразила, что Уайльд просто произносит вслух фамилии неизвестных ей, Блэкфорс, людей. Читает бумажку. Охает. Ахает. Салли Бергман…Где-то она уже это слышала…
- Погоди-ка…, - нахмурилась Блэкфорс, приложив ладонь ко лбу, - не та ли это подруга, автор послания в бутылке? Женщина, да ты просто мастер повторений за другими! Скажи-ка это еще третий раз, чтобы всеееее в этой хижине, даже стены и консервы, поняли – кто же такая Салли Бергман!
- Мы должны предупредить их. Сократ, - Кристина прекрасно понимала состояние Лоры, смятение и панику, охватившее женщину. Это…это что-то очень нехорошее, и что-то мерзостное…И нужно как можно скорее сообщить о том, что они узнали (а что, собственно, они узнали? Доктор Дуглас всё опровергнет) Зиму и Тилману. Больше доверять здесь Кристина никому не могла. Только Джиа еще, но та...болеет какой-то непонятной хренью.
Кристина покачала головой.
- Мы предупредим их, когда вернемся в лагерь. Но пока океан бушует – мы останемся здесь. Я не смогу пересечь такое расстояние пешком. Так что лодка на берегу и успокоившаяся стихия – только потом. В конце концов, Сократ сейчас под надзором и вреда не причинит, если не появится какое-то гадкое«Но»…, - взгляд переместился на блондинку, Блэкфорс смотрела прямо в глаза, - ты понимаешь? Никто не знает, что мы здесь и что мы нашли.

- Да они же там в опасности!
- И увидев эти каракули – они не будут в меньшей опасности, - прикрикнула Кристина в ответ, уже не пытаясь сдержаться. Ну, это же как дважды два – всё просто: услышав «в помещении бомба – без паники!» люди станут делать всё наоборот – поддадутся панике, начнут хаотичное движение, в общем – только усложнят ситуацию. И надеяться, что в их случае всё пройдет тихо-мирно – всё равно что переливать из пустого в порожнее – бессмысленно.
- Ты знаешь это наверняка? – временами она просто переставала понимать людей. Это спонтанный, внезапный всплеск эмоций так настроил на бред или Лора просто не осознает? Ну, конечно, я знаю наверняка – я же долбанный Руди из «Мисфитс», и сейчас моя вторая половина наблюдает за лагерем!
Кристина оставила эти восклицания без ответа, ее голова и без того разболелась под давлением шестеренок, заставляющих мозг усиленно работать. Размышлять о происходящем. Думать и придумывать, видеть перед глазами самые разные картины, которые воображение ей так щедро подкидывало. И ни одна из них не сулила хэппиэнда.
Крис вновь открутила крышку бутылки и сделала несколько глотков, вытирая губы тыльной стороной ладони.
- Да, Лора, мы скажем Тилману и Зиму об этом, - тоном взрослого, который пытается успокоить ребенка, - мне тоже страшно. Мне страшно настолько, что я не хочу возвращаться в лагерь ко всем этим людям, которых я совершенно не знаю, на самом-то деле.
Она делает несколько шагов по направлению к Лоре, одной рукой похлопывает женщину по плечу, а второй мягко забирает из рук уже чуть помятые листочки.
- Аккуратней с этим. Нам нельзя их испортить. И постарайся взять себя в руки, Лора – истерика нам сейчас нужна меньше всего.

Дождь прекратился, а это значило, что они могут возвращаться в лагерь. В лагерь, который теперь представлялся датчанке чем-то пугающим, неизведанным. В списке, помимо Сократа, оставались еще два не зачеркнутых имени. Всего трое. За пять дней Крис успела перезнакомиться со многими, но всё равно не смогла бы с полной уверенностью сказать, что среди всех этих людей не было тех двух. Да и что толку от имен – если можно с легкостью представиться именем другого человека, выдумать другое и…и что? Кристина прямо-таки каждой клеточкой ощущала свою панику, нараставший в ней страх. Страх необъяснимый, а от того – еще более угнетающий, обволакивающий всё существо, не оставляющий ни единого шанса на утешение, ободрение. А, видит Бог, как оно ей сейчас требовалось! Сейчас Кристина была готова на всё, лишь бы муж обнял ее, дал ощущение защищенности, безопасности. Но этого не было и не будет. И вчерашний вечер то ясно продемонстрировал.
- Мы поплывем на лодке обратно. Я не осилю пешком путь неизвестно куда, - сказала она тогда Лоре, когда дождь закончился и лишь падающие с деревьев капли, срываемые ветром, попадали на лицо. Они перетащили два ящика один за другим, нести в одиночку ни у одной из них не хватило сил, и лучше преодолеть расстояние несколько раз, чем надорваться и слечь. К тому же, так они еще лучше запомнят дорогу к хижине. Погрузив всё необходимое в лодку, оттолкнув ее, вынесенную океанскими волнами на песок, одиноко дожидавшуюся их на пляже, молодые женщины залезли в резиновое суденышко и оттолкнулись палками от дна в сторону глубинных вод. Туда, где их едва не настигла смерть.
Уныло шаря палкой в воде, которая едва ли могла послужить веслом (но надо ведь что-то делать?!), Кристина молчала. Молчала и размышляла о том, что будет, когда они приплывут обратно, когда вернутся в лагерь. Теперь ничего уже не будет как прежде. Теперь она будет опасаться всего, вздрагивать от звука шагов другого человека, ожидать подвоха или чего похуже от каждого, кто приблизится больше, чем на метр. И она уже начинала ненавидеть себя за это.
Она зачерпнула рукой воду и ополоснула лицо. Одежда, волосы, отдельные части тела были перепачканы в грязи и пляжном песке.
- Лора, - в горле пересохло, хотелось пить, а бутылка так манила к себе, ну просто зазывала, - помнишь, что рассказывали Джон и Джейк на вчера вечером? Про Сократа и Дайон? Те три имени в списке…,- а ведь раньше ей удавалось так речь толкнуть, что партнеры слушали, как апостолы мессию, - …никому нельзя доверять, ты понимаешь? И мы расскажем о списке только этим двум, - она подразумевала Зима и Тилмана, - Лора, я…ведь в конце концов…ты понимаешь? Мы все сойдем с ума и перебьем друг друга…
А она ведь говорила это Дугласу! Слово в слово говорила! Старый дрищ лишь посмеялся над ней да так тонко, что выглядело как консультация психолога. Но чертов разноглазый повернул всё так будто ей, алкоголичке-истеричке, всего лишь не хватает мужниной ласки. О да, черт побери, именно этого ей пиздец как не хватает. Перед глазами возникла картина: перемазанная кровью Крис стоит над холодеющим трупом Уолтера, лицо озарила безумная усмешка, и она довольно, даже злорадно восклицает «Ну, и кто теперь прав? Кто был прав, Уолтер? Ах, ну да, ты же сдох, Гелика проткнула тебя палкой, как же ты теперь ответишь? А никак!» и заливается хохотом.
Датчанка так резко мотнула головой, пытаясь избавиться от видения, что волосы рассыпались и кончики больно ударили по щеке. Женщина достала палку из воды и положила ее поперек лодки, потянулась за бутылкой, откупорила крышку и сделала два больших глотка. Да ведь она уже с ума сходит, и к гадалке не ходи. На как же мало тебя хватило, детка…
Ощущение досады, поражения, безвыходности и отчаяния вновь разом захлестнуло, и Кристина сделала то, что сдерживала в себе еще с первого дня и зашивания раны. Она разрыдалась.
Прижав ладонь к лицу, тупо уставившись на днище лодки, попеременно закрывая глаза. Плечи тряслись, слезы душили ее, и она плакала негромко, почти неслышно, если бы не всхлипы, которые она, увы, уже не могла контролировать в отличие от других звуков. Вот так, плача и в паузах прикладываясь к бутылке, она провела какое-то время, пока глаза не начали понемножку высыхать, а сама она не обнаружила, что вот уже перестала плакать и даже почти успокоилась.
А ведь они плыли в верном направлении. Вскоре вдали показался тот кусочек острова, с которого они и начали свой путь в надувной лодке. Осознание этого воодушевляло и датчанка, опустив палку обратно в воду, с новыми силами принялась бултыхать. Ей вдруг безумно захотелось спать. И плюнуть на всё. Но список разъедал голову изнутри, скользил в мыслях словно червь, не давал успокоиться.
Черта с два! Я не дам уложить себя в одну из тех могил на кладбище. Предупрежден –значит вооружен.

---- Прибрежные воды ---- Пляж