Находка слегка шокировала. Было сразу ясно, что бутылка с листком внутри никак не могла попасть сюда случайно. Аккуратно выдернув пробку, Чейс вытряхнул бумагу на ладонь и громко, так чтобы слышали все прочел написанное.
- Меня зовут Салли Бергман. Передайте моим родителям, что я люблю их. Нью-Йорк, Стэтфорд-стрит, 34-17с. 27/05/2006. - Взгляд зацепился за дату. Пять лет назад кто - то находился на этом острове, а потом...интересно, что с ним стало потом? Судя по тому, что записка находилась в песке все это время - ничего хорошего с неведомой Салли не произошло. Мысленно, Чейс почему - то представлял себе грустную девушку закапывающую в землю последнюю надежду вместе с этим кулоном.
Бутылка, записка и украшение переходили из рук в руки по кругу и наконец вновь оказались у Лэйна. Что делать с этим добром он понятия не имел, но хотел оставить себе. Возможно, когда их спасут, он отправится на Стэтфорд-стрит, отыщет дом, постучит в нужную дверь и передаст родителям послание от дочери, которая пропала пять лет назад.
Бережно сложив листок и кулон с цепочкой обратно в бутылку, Чейс отложил ее в сторону подошел к Питеру. Ухватив мужчину за штанину, Лэйн не особо церемонясь потащил его к яме и с кинул в могилу. На секунду задумавшись, он спрыгнул следом и как бы ему было неприятно, перевернул труп на спину и скрестил руки на груди. Все таки Джексон был человеком, со своими мечтами и страхами, целями. Возможно у него была семья. Было бы неправильно хоронить его как животное. Рядом Серджио проделывал все тоже самое с девушкой.
Закончив закапывать могилу, Чейс вернулся на пляж и отыскав там тот самый камень, которым Руарес проломил голову Питеру, положил его сверху - получилось что - то вроде памятника. Для девушки надгробием послужила большая палка, кажется именно ей Лора ударила Питера.
Обсуждать произошедшее не хотелось. Они вроде как договорились никому не рассказывать всей правды, так что больше говорить не о чем.
Подобрав бутылку, которую он нашел в песке, Чейс не дождавшись остальных пошел к лагерю. Из носа все еще текла кровь, а плечи болели так, будто уже обуглились.

-----общий шалаш

Отредактировано Chasey Lain (2012-03-24 13:25:15)

Неха повертела бутылку, которая, наконец, дошла до девушки, а затем взглянула на записку и на кулон. В душе Нехи вдруг что-то щелкнуло и начало твориться что-то непонятное, какое-то странное чувство, она на миг представила себя на месте той девушки, что она чувствовала, одна ли была или же с компанией, если она была одна, то, как же она мучилась...Как она, они здесь вообще жили...живут?! Неха встряхнула головой и посмотрела на ребят, копающих могилы, никто не произнес ни слова, похоже, все были подавлены, в голове пронеслось всё, что сегодня случилось, что и было причиной такого настроения. Надеюсь, кошмары меня сегодня не замучают...
Могилы, наконец, были закончены, и оставалось только сказать пару добрых слов об усопших и закопать тела. Все собрались возле могил и встали как вкопанные, никто не собирался говорить, а может, кто и собирался, но подходящих слов найти не мог, да и что можно было сказать.
После того, как похороны закончились, Чейси взял бутылку и ушёл, да и остальные не собирались задерживаться здесь - в месте скорби.
- Не хило так события развернулись. А я ведь просто хотел искупаться. Неха посмотрела на Серджио и усмехнулась.
- Да, я просто отдыхала на пляже и любовалась пейзажем...Эх... Девушка снова усмехнулась и решила найти себе затененное местечко, чтобы отдохнуть, однако других подобная идея мало привлекала и все хотели поскорее вернуться обратно.
Неха посмотрела на Серджио, девушку заинтересовала деятельность парня, он зачем-то сорвал какие-то листья и направился в сторону лодки, в этот момент Неха просто не соображала, что же Серджио задумал, а может просто не хотела и её голова была забита другими вещами, например, кровью, которая ещё осталась на ухе, девушка боялась, что кто-то увидит и начнет интересоваться, а что она ответит, что порезалась, когда брилась или решила себе уши проколоть, но не получилось? Однако, вместе с этим, девушка боялась получить заражение, поэтому решила не рисковать, а стереть кровь с мочки уха каким-нибудь дезинфицирующим средством, которое, как ей казалось, должно быть в медицинском шалаше, даже если его нет, всё равно стоит проверить.
Снова взглянув на Серджио, Неха, наконец, поняла, что он делает, и решила присоединиться к процессу отмывания крови с лодки. Девушка сорвала несколько листьев с того же куста, что и Серджио, и поспешила к лодке.
- Помочь? Неха присела на корточки рядом с парнем, похоже ему тоже требовалась мед. помощь, в уме девушки тут же созрела гениальная мысль.
- Эм...Думаю...Может нам заглянуть в медицинский шалаш? Неха, оттирая кровь, посмотрела на Серджио, из его носа снова медленно потекла кровь, похоже, она продолжала бежать из-за жары, ведь обычно, когда бежит кровь из носа, нужно приложить что-то холодное на переносицу, хотя на острове вряд ли можно что-то подобное обнаружить, но найти ватку будет не проблема …

--------Медицинский шалаш-------->>>

Отредактировано Neha Kapoor (2012-03-27 22:53:46)

-----------> Бухта

Было непривычно. Все это было для Радослава непривычно до самых мелочей. Объяснять женщине мотивы своего поведения, смотреть как ее пальцы сплетаются с его пальцами. Он никогда этого не понимал и не стремился, но сейчас было как-то понятно и просто, будто так и нужно.
- Мы здесь все на виду. Иногда кажется, что это какое-то реалити-шоу…  черт, полная невменяемость. Представить страшно, что это происходит со мной и наяву, - Слав кивнул.
Что именно ее пугало? Остров или он сам?
Если для тебя что-то привычно, редко отдаешь себе отчет в том, что для кого-то время на принятие факта может быть длительным.
– Ты финансист, и все уверены в этом. Я никому не скажу.
Почему-то именно эти слова насторожили. Никому не скажет. А планировала?
Он моргнул. Такая вероятность представлялась туманной, но Джин беспокоило не только происходящее, а он сам. Мысль, которая уже посещала его, теперь казалась вполне логичной и оправданной, не смотря на все те любовные утехи, которыми они тут занимались.
На сколько хватит страсти, конкретно ее страсти, чтобы закрывать глаза недостатки?
- Эмм… только давай остановимся на Томере и Кейне, ладно? - Радослав ничего не ответил.
А что он мог сказать? "Окей, только ты больше не пиши песни, я рок терпеть не могу"  - примерно так. Серб отчетливо понимал, что на этом острове они не ограничатся одним трупом, имея Гелику в соседях. Да в любом случае, людям свойственно сходить с ума, им свойственно терять голову из-за присвоения власти, вещей, женщин...все еще произойдет.
Мужчина повел плечом, отгоняя насекомое с влажной уже не от морской воды кожи.
Здесь очень жарко, а у нас нет воды. Пойдем пройдемся вдоль пляжа?
В общем-то, он не советовался. Слав поднялся на ноги, прихватив свои вещи, надел футболку, подождал пока соберется Джин и, положив ладонь ей на талию, пошел в направлении, которое вело к побережью.
У них, кажется, входило в привычку ходить в тишине. О Кискинове, в принципе, вообще нельзя было отозваться как о болтуне, но на этот раз молчание было оправданным. Он обдумывал свои слова. Проще решить это сейчас, пока не вернулись в лагерь, чтобы потом не было ситуации "неудобненько как-то получилось".
Джин, - серб тронул руку Сиберг, - я хочу, чтобы ты поняла одну вещь: это не досуг и не необходимость продиктованная самозащитой, - он посмотрел на женщину, не останавливаясь. Я делал это и раньше, не чувствуя особой...тяжести, понимаешь? - говорил спокойной, не было плана провоцировать эмоциональный ответ, просто нужно прояснить. Я говорил уже тебе тогда в номере, что не восприимчив к таким вещам. Ситуация может сложиться не лучшая, поэтому нужно быть готовыми к тому, что те два убийства были не последними.
Они шли медленно, вдоль океана по песку, проходя мимо кладбища. Мертвые не любят разговоры о лишении жизни.

Если бы у нее были часы, Николь бы сказала точно, сколько времени она "загорала", оперившись на каменную глыбу, служащую ей импровизированным шезлонгом. Но, точно могла сказать - на долго ее не хватило. Сидеть неподвижно с закрытыми глазами, подставив кончик носа уже не слишком сильно, но пока все еще палящему солнцу, Николь надоело так же быстро, как надоедали любые другие монотонные занятия. Зато, каменный островок - почти настоящий домик, ее собственный и даже уютный, по крайней мере чтобы играть здесь, Николь бросать не хотелось. Вокруг девочки уже возвышались два десятка башенок-пирамидок, маленьких кривоватых, сложенных из разного размера и формы камушков. Верхушки некоторых венчали ракушки - тоже разные, те, которые были где-то близко. Теперь же девочка пыталась пускать "блинчики" - особыми успехами она, конечно, не могла похвастаться, "блинчики" выходили разве что случайно. Зато сами камушки летели все дальше и дальше, и Николь, щурясь и улыбаясь, смотрела на брызги и маленькие волны. Отвлечься девочку заставили голоса - чьи, она не знала, зато слышала, что их было два. Порыв встать, выйти и поздороваться перебило любопытство - она не знала, о чем и о ком говорят, зато уже давно успела понять, что не каждый разговор будет продолжен при ней. Затаившись в своем "домике", девочка стала слушать - Николь не до конца понимала, о чем и о ком говорят. Голоса тоже казались девочке не знакомыми, но какие-то, может и не совсем верные размышления, в голове девочки закрутились.

Слав говорил как заправский вояка. Джин не хотела об этом думать, слишком много информации за день, да и не склонна она была ко всяким таким анализам. Но нет, Джин Сиберг не была настолько глупа, чтобы не уловить смысл слов парня. Кажется, она начинает понимать этого странного серба, как-никак прогресс…
- обороняться лучше на своей территории...
Вооооу, звучит как предложение съехаться.
Она к такому не была готова и, чтобы как-то замять тему или, если не получится, оттянуть время, поднялась на носочки и обняла его, уткнувшись подбородком в плечо. Джин никогда не была одиночкой и тянулась к сильным людям, которых, однако, встречала редко. Присутствие Слава вселяло уверенность. (По крайней мере, ее-то он не убьет. Как говорится, держи друзей близко, врагов еще ближе, а хладнокровных киллеров держи в себе. Черный юмор.)
Про то, что «это не последние смерти», Слав повторил уже три раза, если не больше, и все примерно в одних и тех же словах. Либо эта мысль не давала ему покоя, либо он считал Джин непроходимой тупицей. Она усмехнулась, благо на последнее у него были все основания.
- Ты говоришь так, будто уверен, что здесь вот-вот начнется… - что же именно начнется, Джин так и не сказала. Она осеклась на полуслове, потому что прямо перед собой, за спиной Слава, между камней, увидела ребенка. Обыкновенного такого, самого что ни наесть маленького человека. С двумя руками, двумя ногами, двумя глазами, в которые сейчас смотрела не отрываясь, и, что важнее, двумя ушами и ртом.
Джин лихорадочно начала вспоминать, что они говорили, и чуть было не разразилась потоком отборнейшей фирменной брани.
Она нас слышала? Она поняла, о чем мы говорили? В этом возрасте уже умеют разговаривать? Она здесь одна или еще с кем-то? Что сделает с ней Слав?
Но уже поздно – ее внезапное молчание и опущенные с его шеи руки должны были привлечь внимание серба. Джин отстранилась от Слава и неуверенно сделала шаг по направлению к девочке.
- Эээ… Привет, Николь, - преувеличенно бодрым тоном, наклеить улыбку не получалось. Еще, в лучших традициях тупых взрослых при разговоре с детьми, наклонилась вперед и уперлась руками в колени. Сплошной шаблон. – Ты что здесь делаешь… - было слишком явно, и Джин поспешила добавить: - одна?

- Ты говоришь так, будто уверен, что здесь вот-вот начнется… - начнется и очень скоро, он был уверен в этом.
Серб был вовсе не против поцелуев и объятий, но не сейчас, он хотел услышать какие-то мысли по поводу всего выше сказанного, поэтому и говорил одно и тоже в нескольких вариациях, чтобы добиться разговора на интересующую тему.
Но не в этом случае. Джин избегала разговора, либо была напугана, либо действительно не понимала, что же здесь происходит. Но ему не хотелось так думать.
Радослав решил дать время, но не успел он прокомментировать, как Джин вдруг перевела взгляд на что-то или кого-то рядом, опустив руки с его шеи. Он медленно повернул голову. На камнях стоял ребенок и смотрел прямо на них.
Наверное, в такие моменты начинаешь паниковать, лихорадочно придумывать какие-то красивые истории, чтобы ребенок запомнил их, а не то, что слышал минутой ранее. В этом возрасте они впитывают, как губка. Он слышал о таком. Копируют поведение взрослых, повторяют услышанные слова. А в их диалоге явно звучали слова "смерть, убийство, мы", имен не было, но все же.
Джин замельтешила, она подалась вперед с напором. Голос звучал как можно приветливей, но мимика всегда выдает. Радослав остался на месте, сверля девочку тяжелым взглядом.
- Я гуляла, и потом пришла сюда. Я здесь играю.
Глупо предположить, что она ничего не слышала, еще глупее предположить, что она ничего не поняла. Вопрос не стоял радикально, пока не стоял, но это всего-лишь короткая отсрочка, на этом острове у всего есть уши и глаза, а также желание поверить во все услышанное и приписать этому дополнительные краски.
Серб ни раз замечал, что дети не любили его, заинтересованность проявляли только мальчишки, которые с детства сбивают колени, бегают по крышам и играют в войну. Почему? Все просто, он был ролевой моделью. Даже если ты не ходишь по улице с винтовкой, тебя выдает походка, взгляд, речь. Дети как сканер, они чувствуют обман, кто-то задает много вопросов, кто-то сразу плачет.
А вот девочка сделала шаг назад и это было ее ошибкой.
Николь, - он сделал шаг вперед, мягко, без резких движений, потом еще шаг, оказавшись впереди женщины, положил ладонь на плечо ребенка, чуть сжимая тонкую косточку, - кладбище - не место для игр, - он не улыбался, все еще глядя на нее сверху вниз.
Ты хочешь фрукт? - прозвучало нейтрально, будто он интересовался погодой, руки однако все же не убрал.
Одно движение и она сломается.

Николь не всегда знала, как надо себя вести и что отвечать - она не терялась, просто задумывалась, про себя решая, нравится ей человек или нет, стоит разговаривать или лучше не надо. Задрав голову, девочка смотрела на собеседника - очень внимательно, почти не моргая. Они точно уже виделись, значит, их можно считать знакомыми. - Нет - девочка замотала головой. - Я не играла на кладбище. - она, в общем-то и не знала даже, что кладбище есть и, тем более, именно здесь. - Я была там, - Николь махнула рукой в сторону пляжа, откуда она пришла. Отсюда ее замков из песка совсем не видно, наверное, она ушла очень далеко. - Я строила там замки, для принцессы. Потом пошла гулять и пришла сюда. В лагере играть скучно, а здесь нет. Я играла в воде, а не на кладбище. - пояснила девочка. Вообще кладбища, по крайней мере те, которые она видела, выглядели совсем по-другом. Там не хотелось появляться и задерживаться, не то, чтобы играть. - Какой фрукт? Банан? - Николь прищурилась. Не очень-то. Здесь есть только одни бананы, надоели уже. - она говорила честно, это была абсолютная правда. Раньше Николь и не представляла себе, как и где растут эти фрукт, теперь же интерес к ним пропал совершенно - ей даже не было интересно смотреть, как их сбивают с деревьев. - Никто. - девочка задумалась, решая, можно ли кого-то из всех, с кем она знакома отнести к этой категории. - У меня есть папа, он потом за мной приплывет. И брат, но он остался в Лос-Анджелесе. - Николь говорила осторожно, она пока не решила, стоит ей доверять им или нет. Ей не очень нравилось, что ее трогают или удерживают, но страшно девочке не было.

как-то совсем бред, сорри.

Отредактировано Nicole Hill (2012-04-11 19:50:06)

Она не понимала, что происходит, но чувствовала: что-то не так. Не было возможности спросить Слава, какого хрена он творит, а понять это без чтения мыслей Джин не могла.
Больше всего хотелось воскликнуть: «Что за нахуй, Слав?» и выяснить все сразу. Джин проглотила эту фразу, лишь угрюмо наблюдала, как серб тащит девочку к берегу. Вот, она уже переняла у него взгляд.
Не топить же он ее собрался? Хотя стоп…
Джин не была религиозна, хотя и знала, что вера придает людям силу. Но она верила в судьбу и верила, что все происходит не просто так, а по какой-то причине. И высшие силы для этого были вовсе не обязательны. Вот только сейчас она не могла найти вескую причину для того, чтобы четыре дня назад большой круизный лайнер оказался на дне, а две тысячи людей – не обязательно невинных, но это неважно – умерли; чтобы одно неловкое движение разом превратило Кейна в труп, а ее – в убийцу; чтобы маленькая девочка, оказавшись не в том месте не в то время ...
Нет!
Она резко шагнула вперёд, догоняя Слава. Поравнялась с ним, заглянула в лицо. Губы Джин плотно сжаты, взгляд острый. Ну уж нет. Только не эту малолетку.
Ударить Слава она, конечно, не сможет – всегда есть риск огрести в ответку, но вот упасть там в обморок или симулировать солнечный удар – Так ведь делают обычные телы? – за милу душу.
- Слав, оставь девчонку в покое, - она скрестила руки на груди, пытаясь выражением лица показать, что он слишком давит на Николь. – Ей и так тяжело пришлось… без родителей, - на последней фразе Джин повернулась к ней, когда Слав уже усадил Николь на один из камней и сам навис мертвым грузом, поставив по бокам две руки.
Джин присела на корточки, прижавшись к камню плечом, и теперь смотрела на нее снизу вверх.
Даже если она знает, кто поверит ребенку? Всегда можно сказать, что она выдумывает… Кстати… Она сказала, что брат остался в Эл эй… А отец, стало быть, не остался.
Ей в голову пришла идея.
- Милая, ты так уверена, что папа приплывет за тобой... Он ведь плыл на лайнере, верно? Тебе уже объяснили, что произошло с теми, кто остался на корабле? – Не могу поверить, что я это делаю. – Они все умерли. Как и твой папа.
Возможно, она сейчас разрушит ей психику. Нанесет непоправимую эмоциональную рану или что там можно еще сделать. Это жестоко. Но пусть лучше рыдает о погибшем отце, чем рассказывает всем про них со Славом. Детская память, наверное, такая выборочная: что-то выходит на первый план и тут же вытесняет, затмевает остальное…
Зато будет целее.

- Люблю, просто не хочу. - Я хочу сама идти, пусти меня, пожалуйста, - какая балованная...
Слав не обратил на это внимание, равно как и на то, что Джин попросила оставить девочку в покое. Пришлось тяжело без родителей?.. Он посмотрел на нее так, будто она только-что назвала планету квадратной. Он знал, что такое быть без родителей почти всю жизнь за исключением тех пяти лет, когда мать пыталась изобразить какое-то подобие семьи.
Но дело было не в этом, абсолютно не в этом. Он не пытался напугать ребенка или убить Николь прямо сейчас, он просто хотел вырвать ее из той ситуации, позы, атмосферы, чтобы оставить другие воспоминания и заодно узнать кое-что полезное о ней.
Джин начала говорить с ребенком первой, она стала давить на гибель отца, на то, что девочка тут совсем одна. Жалобный голос Николь и глаза, которые смотрели на него, а потом куда-то еще, наполнялись влагой.
Внезапно Радославу стало как-то не по себе, он отстранился, засунул руку в карман, достал банан и положил рядом на камень.
Может, все-таки будешь банан? - серб чувствовал себя глупо, как человек, который видит компьютер и не знает что с ним делать, как двенадцатилетний мальчишка перед голой женщиной.
Ээээ... - она все повторяла последнюю фразу, а он стоял и смотрел.
Что это? Жалость? Ладонь поднялась вверх, наверное, слишком резко и легла на щеку, на самом деле, покрывая половину головы девочки. Славу очень хотелось, чтобы  она не заплакала.
Хватит, - мужчина наклонился вперед, чтобы быть на уровне с ее лицом, - он умер, как и много других людей. Но ты жива и о тебе тут заботятся. Да? Возле кого ты спишь ночью? Кто-то же тебя кормит? Добрая тетя, правда? - а нытье все не прекращалось, и тогда серб пошел на отчаянный поступок.
Он прижал голову ребенка к своей груди, стал поглаживать волосы, приговаривая: тихо, тихо, - ну, все, заткнись.
Уставился на Сиберг, затем кивнул в сторону Николь головой: Джин, - она ест мой мозг, прекрати это!