Мур понимал, что насколько бы ты не был сильным, нужно хотя бы одного соратника, чтоб не свихнуться. Он никогда не подпускал к себе, ближе, чем на расстояние шестиметровой палки, а сам не стремился быть чьей-то поддержкой. Сейчас, прижимая к себе Далтон, фотограф понимает, что не делает одолжения ни ей, ни себе. На сегодняшний день, Кристофер есть опора для нее, она для него, все довольны и счастливы. А труп тем временем уже окоченел, не так ли.
- Ты молодец. – Мягко убеждал ее Крис, поглаживая плечи.
И вправду, любая другая болт забила бы на всех, лишь бы облегчить собственные переживания. Однако следующая ее фраза заставила Кристофера вздохнуть. Стоило вообще запрятать любой острый предмет, да и любые медикаменты подальше от женщины. Той в голову могло, что угодно стрельнуть. Может, наконец дошло, что сына больше нет, следовательно, зачем дальше себя тешить надеждами.
Но, Мур не собирался впадать в обвинения, упаси боже. В конце концов, умереть, не умереть, если она сделала такой выбор, семь футов ей под килем. Но что делать с трупом? И чувством вины у тех, кто был условно ответственным за ее сохранность.
- Все это не твоя вина, ничья. Важно, что сейчас у нас есть скверный результат, который придется уже разгребать нам. – Понизив голос на тон, Кристоф опять обвел взглядом пространство вокруг них. Не нужно чтоб кто-то еще влезал в их вопросы.
О, это волшебное и чудное «нам» и «их». Как много в этом какой-то странной веры и наивности. С каких пор Мур очертил чужие проблемы своими? Но бросать Эрику он не мог. Значит, это и его дело.
С каких пор я стал настолько циничным ублюдком?
Ему и вправду не нравился стиль его размышлений, но все устоявшиеся стандарты уже незримо начали рушиться еще тогда, когда впервые тряхнуло палубу. И что-то, характерное только ему, стало мутировать в нечто, доселе непонятное и неприемлемое. Главное держать рот на замке. И не говорить лишнего, не делать лишнего, быть тише воды, ниже травы.
- Нужно не допустить паники. И я гребаного понятия не имею что делать с телом.
Хотя бы потому что, я не знаю как утихомиривать бедламы.
Он впустил в волосы пятерню, толком и не представляя что будет, как. Мужчина внимательно всматривался в лицо Далтон.

Отредактировано Christopher Moore (2011-11-27 17:29:54)

< Место высадки 3, затем Место высадки 2>

Настроение Тони как-то резко поменялось. Эта невинная, можно сказать, детская выходка Гелики почему изрядно разозлила брюнетку. Хотя «разозлилась» не совсем верное слово. Тони явно была девушкой без комплексов, поэтому смело скинув с себя майку и шорты, оставшись при этом в симпатичном(замечание автора) нижнем белье, забежала в воду. Гел не успела и глазом моргнуть, как уже оказалась под водой. Её ловко положили на обе лапотки. Полный нокаут! Вынырнув, ирландка мгновенно ответила, приняв поведение брюнетки за вызывающую игру, агрессивную и дерзкую. Схватив Тони за ногу, Гелика потянула на себя, приложив в этот резкий жест всю свою силу и злость. Устоять было нереально, да просто невозможно, поэтому брюнетка быстро потеряла равновесие и оказалась в воде. Это была маленькая, детская месть. Однако желание мстить дальше становилось в блондинке просто запредельным. Хотелось крепко обхватить девушку за плечи и не позволять ей выныривать, не позволять вздыхать кислород, а попросту топить. Но нет! Нельзя! Блондинка отбежала от Тони на безопасное расстояние, прежде чем та показалась над водой.
«Нет, сейчас нельзя, сейчас не время»
Гелика с трудом давила в себе животный инстинкт.
- Отличная водичка, да? Теперь мы квиты, дорогая. И больше так не делай, хорошо? А то потом пожалеешь, - в «шуточной форме» пропела блондинка, - Хочешь поиграть? Тогда вперёд! Я не против, только ЗА! Поймаешь меня? Давай, иди сюда, - она ласково поманила к себе брюнетку, надеясь на не менее интересное продолжение их знакомства, как вдруг…
-наигрались? Теперь отойди от нее, пусть выйдет из воды.
Гелика услышала его голос и тут же повернула голову. Мистер Ютт собственной персоны. Вернулся-таки. Она и не надеялась, что он вернётся. Обычно такого никогда не происходило, обычно ей просто давали пустые обещания и кидали, мол, детка, ты взрослая и сама со всем справишься. А он взял и вернулся. На лице блондинки нарисовалась улыбка. И на этот раз она была не лживая, а настоящая. Сама того не понимая, Гел искренни улыбнулась. Она сделала элегантный поворот вокруг своей оси, и побежала навстречу к мужчине, рассекая ногами волны.
- Слав, ну почему ты всегда появляешься так не во время? Мы только начали по-настоящему веселиться, а то на этом острове и помереть можно со скуки, а я этого не хочу, - весело произнесла Гелика, буквально повиснув на шеи у «беззащитного» мужчины. Она обхватила его шею руками, и чуть отстранилась.
- Ты же не хочешь со мной искупаться, - немного обиженно сказала блондинка, - Кстати, а где обещанная клубника со сливками? – как бы невзначай прошептала блондинка. Отстранившись от мужчины, она встряхнула мокрыми волосами, и брызги тут же полетели в финансиста. Улыбнувшись, Фокс пальцами расчесала волосы и убрала их на одну сторону. После внепланового купания лицо и причёска блондинки изрядно преобразились. Грубый макияж уступил естественному цвету лица, лишь на ресницах кое-где остались кусочки туши. Кудряшки исчезли, и волосы приобрели обычный немного волнообразный вид. Теперь Гелика выглядела намного моложе своих лет. Посмотрев на неё сейчас, никто и не дал бы ей 25.
Чуть отойдя от мужчины, Фокс посмотрела на Тони.
- Прости, но придётся продолжить в следующий раз. Я запомнила, на чём мы остановились. Поэтому ты попала, крошка, - громко и отчётливо крикнула Гелика, адресуя слова словно и Тони и всему пляжу.
- Я хочу немного прогуляться. Можешь составить мне компанию…- адресовано уже Славу. Молчание - Ну, впрочем, как хочешь..
Гелика развернулась в противоположную сторону и подошла к куртке Ютта, где лежали принесённые им фрукты. Взяв в руку один из них, блондинка критично осмотрела незнакомый гибрид. Если повезёт, то она даже не отвратится. Ну, будь, что будь. Откусив маленький кусочек, Фокс чуть поморщилась. Кисло, но съедобно. Девушка кинула косой взгляд на мужчину, он всё так же стоял на месте. Попытки же отыскать Тони и вовсе оказались безуспешными. Куда она подевалась? Пфф..
« Я хочу переодеться. Мокро. Мерзко. Она мне ещё ответит за это. Клянусь, ответит. И она и он. Они не желают играть со мной по моим правилам. Нет, так не пойдёт»
Платье буквально прилипло к телу, выставляя напоказ каждый изгиб тела блондинки. Разрез теперь и вовсе казался нереально глубоким. Симпатичное вечернее платье всего за несколько часов превратилось в пошлое, рванное тряпье.
Народу на пляже постепенно убавлялось. Кто-то уходил в джунгли, кто-то всё ещё пребывал в состоянии аффекта, кто-то отдыхал в тени. И как можно отдыхать, когда вокруг твориться такая чертовщина? Нет, конечно, можно. Гелика спокойно могла бы, но это Гелика, для неё не существует никаких рамок. Устремив свой взгляд на парочку, что стояла рядом со спящей женщиной( чем-то они её привлекли), блондинка живо направилась к ним. Интересно, а о чём они думают? Верят ли в спасение? Кто они? Любопытство. Затаив дыхание Гелика тихо подкралась сзади к девушке, что стояла рядом с мужчиной. Закрыв ей глаза, блондинка заговорщически произнесла:
- Никогда не угадаешь, кто я…
Какая интересная пара, однако. Фокс стала рассматривать стоящего рядом мужчину. Видок у него был ну крайне напряженный и серьёзный. Складывалось впечатление, что здесь сейчас случилось что-то ну очень важное, просто Гелика этого почему-то не заметила. Далее взгляд переместился на спящую женщину. И тут блондинка сразу заподозрила что-то неладное. Просто нельзя так сладко и тихо спать. Не опуская пальцев с глаз незнакомки, ирландка старательно исследовала женщину. И Гелика готова была поклясться, что та не дышала. У неё не было пульса! В таких вещах Фокс хорошо разбиралась. И мёртвого от живого могла спокойно отличить. Осознание того, что прямо перед тобой лежит труп, а играешь ты, скорее всего, с убийцами пришло не сразу. Пальцы стали медленно сползать с глаз незнакомки… Гел сделала один шажок назад. Она была готова к бегству. У них как-никак численное преимущество. Секунда и Гел понимает, что её лицо не отражает никакого ужаса и страха.  Ещё один маленький шажок назад.  Чтож. В принципе удивляться здесь было нечему. Люди жестоки и расчётливы. Интересно чем помешала им эта бедняжка?  Ещё один шажок назад. На лице по - прежнему никаких эмоций, только отвращение. Да, да отвращение.
- Вы убили её? Зачем? – холодно и спокойно произнесла блондинка. Просто она была на 100 процентов уверенна, что говорит с убийцами, абсолютно уверенна в этом. Поэтому не было никакого смысла врать и изображать ужас, шок, смятение. Просто она сейчас с ними договориться и всё... Если бы только Гел заметила пустую упаковку из-под снотворного… Всё было бы иначе. А сейчас она снова повела себя не правильно, снова, снова.

Отредактировано Gelika Fox (2011-11-29 01:06:31)

С каждой минутой темные краски сгущались, все вокруг угнетало с еще большей силой. Стоит ли говорить, что настроение плюнуло на происходящий хоррор и ушло, даже не попрощавшись. Эрика вымоталась, но старалась держать себя в руках. Хотя, что уж там, сейчас был вполне подходящий момент, чтобы упасть на колени и заорать: «Ущипните меня кто-нибудь, черт возьми!».
В задумчивости покусывая губу, девушка посматривала то на тело, то на бродящих по пляжу людей, то на водную гладь, то на Кристофера. Последний, к слову, тоже не испытывал нежных чувств к сложившейся ситуации, поэтому с таким же задумчивым видом погрузился в своим мысли. Со стороны могло показаться, что Далтон пытается придумать какой-то выход. На самом же деле, она никак не могла сосредоточиться, видимо, от усталости. Просто стояла и даже ни о чем не думала практически. Лишь изредка из груди вырывался тихий вздох, а с губ слетали какие-то односложные фразы, мол, мы что-нибудь придумаем.
Неизвестно, как долго Эрика и Кристофер простояли бы в такой бездейственной задумчивости. Но, как это часто бывает, рано или поздно появляется тот, кто сдвигает дело с мертвой точки. В голове вроде бы начала зарождаться дельная мысль, но процесс был безжалостно прерван, потому что глаза девушки вдруг закрыли чьи-то ладони. Это оказалось настолько неожиданно, что Эри едва сдержалась, чтобы не двинуть локтем по печени тому, кто решил так пошутить. Она и так была напугана, а тут еще такие сюрпризы. За пару секунд встревоженный мозг создал столько всяких невероятных версий, что любой режиссер позавидует. - Никогда не угадаешь, кто я…, - послышался приятный женский голосок. Санта, неужели это ты? После того, как Далтон уловила вполне дружелюбную интонацию, она даже успокоилась, хотя и держалась настороженно, мало ли что. Да и, в конце концов, раз уж Кристофер молчал, значит, никакой угрозы не было. Но нельзя исключать и другого варианта. Может, от Мура уже и след простыл, а вокруг брюнетки стояла куча местных жителей с копьями и бамбуковыми палками. Ну а девушка, которая закрыла ей глаза, просто для усыпления бдительности, скажем так.
Усмирив свою бурную фантазию, Эрика почувствовала, как незнакомка начала медленно убирать ладони с ее глаз. Какие-то секунды, и вот уже Далтон смотрит на Криса в совершенном недоумении. Развернувшись, она увидела ту самую блондинку, которая не так давно, пользуясь случаем, весело плескалась в океане. Лицо ее было почти непроницаемым, разве что в глазах читалось явное непонимание. Не заставив долго ждать, девушка решила высказать его. И это даже скорее походило на обвинение. Эри то ли в удивлении, то ли в шоке приподняла брови. Убили? Они? Фотограф, которого не особо-то волнует чья бы то ни было судьба здесь. Ихтиолог, который за всю свою жизнь ни одной рыбы не угробил, что уж про человека говорить. Зачем убили? Да вот, проголодались что-то, на каннибализм потянуло. Хочешь жить, умей вертеться. Или что-то в этом роде. Попахивает абсурдом.
В отличие от Эрики, у Кристофера нашлись подходящие цензурные слова, пусть и пропитанные раздражением. Нет, она была спокойна, просто не знала, как отреагировать на необоснованное заявление. И все же толерантность взяла верх. – Если бы мы ее убили, нас бы тут уже не было, согласись, - отголосок черного юмора заставил появиться на губах тень недоброй улыбки. – Судя по пустой пачке из-под снотворного, - Эри еле заметно кивнула в сторону женщины. – Она покончила жизнь самоубийством. Поняла, что сына больше нет в живых, и решила отправиться за ним. Коротко и ясно. Если смотреть со стороны Гелики, это, конечно, не алиби для Эрики и Кристофера, но звучит правдоподобно.
Брюнетка посмотрела на мужчину и, встретившись с ним взглядом, медленно моргнула, как бы говоря, что все под контролем, и чтобы он не нервничал. Подобная фраза, сказанная вслух, была бы точно лишней. Попадать под горячую руку не хотелось, поэтому Эри лишь понадеялась, что у Криса не возникнет желания двинуть ей по шее. Надеюсь, эта мисс сейчас не потащит нас к детективу?

Когда тучи собираются над главной площадью Александроваца, а туман формируется в утренние ватные сгустки, такие, что с трудом можно разглядеть то, что происходит на несколько метров от тебя, горожане выходят из домов, направляясь на работу или по другим насущным делам. Лишь спустя несколько часов туман оседает на кое-где выложенную камнями в старом стиле мостовую, моросит, словно слепой дождь. Ближе к обеду тучи расступаются, не открывая взору все небо, а только давая намек на то, что оно где-то там существует, пропускают несколько рассеянных солнечных лучей. И это единственный солнечный свет, который получают жители Александроваца на протяжении многих месяцев.
Европейские города, сырая осень, холодная зима, серый пейзаж, который вбирает в себя чьи-то яркие кудри, улыбки, детский смех и превращает все это в однородную массу - вот, к чему привык Радослав, проведя в таком режиме много лет с самого детства. Последний период жизни в США заставил его привыкать к солнцу, кожа моментально загорела без каких-либо проблем. Возможно его отец был откуда-то с юга, но об этом Слав никогда не узнает. Все, что он помнил, лицо матери, которое со временем стиралось из памяти, оставляя лишь общие черты. Да, была фотография, но не здесь, а в одной из ячеек одного из банков, где он хранил кое-какие вещи, паспорта, деньги. К этой ячейке Кискинов не обращался вот уже 5 лет, она была для экстренных случаев.
Он вообще не был привязан к старым вещам или людям, достаточно было воспоминаний, тех, что оставались.
Предупреждение от мокрой женщины, которая прошла мимо него практически ничего не значило. Тот факт, что с Геликой не все в порядке был очевиден всем присутствующим. А вот и она собственной персоной выходит из воды в том самом платье, совершенно не думая о том, во что сухое можно будет переодеться.
- Слав, ну почему ты всегда появляешься так не во время? Мы только начали по-настоящему веселиться, а то на этом острове и помереть можно со скуки, а я этого не хочу, - он поднял глаза, чтобы посмотреть на идущую к нему блондинку.
Да, это еще один вопрос, на который он не хотел отвечать и больше того, не считал нужным вообще тратить на это время. А вот она, кажется, решила, что он очень рад ее видеть потому, что обхватила руками его шею и прижалась всем своим мокрым телом.
Радослав безэмоционально положил руки ей на талию и отодвинул от себя.
Зачем ты купалась в одежде? - пауза после комментария о клубнике, взгляд на футболку, на которой осталось влажное пятно. Нет, не хочу прогуляться. Как захочешь есть, найди меня.
Он отвел взгляд, давая понять, что разговор окончен, собрал разбросанные фрукты в куртку и отошел в тень, намереваясь там и остаться на некоторое время.
Все это было не для него. Это солнце, пляж, загорелые люди, которые воспринимали случившееся слишком легко, бездумно и беспечно. Он имел мало надежды на поход детектива, поэтому...
ГОСПАДИ! ПОМОГИТЕ! Она покончила с собой! - а вот и кое-что знакомое, лучше не вмешиваться.
Безумная Гелика сама разведет весь шум, а потом прибежит под крыло жаловаться на то, что осталась непонятой. Слав потер лицо ладонь, было невероятно жарко, капельки пота остались на указательном пальце, когда он убрал руку. Волшебное преобразование и в поле зрения появилось две женщины: Мод вся в какой-то грязи и Джин, которая бежала к воде...в одежде.
Да что происходит с людьми на этом острове?
Слав взял в руки два фрукта, сложил куртку и спрятал ее за деревьями, накрыв несколькими пальмовыми листьями, двинулся к морю. Видимо Сиберг не собиралась долго плескаться в воде, потому что она уже выходила ему на встречу, выжимая свои мокрые длинные волосы.
Что случилось? - спросил он то ли у Джин, то ли у Мод. Где Томер? - да, с некоторых пор, его волновал еще и этот вопрос.
Француз сам подал голос, на который Слав повернулся и бросил тому в руки один фрукт. Мистер Смит подмигнул и принялся есть, не дожидаясь приглашения.
Возьми, ты ела вчера днем, - серб протянул оставшийся фрукт женщине, вкладывая его в ее мокрые руки.
Мокрая  футболка прилипала к ее телу. Морской бриз не был настолько дружелюбен, как казалось на первый взгляд.
Тебе не стоит ходить в мокрой одежде, - похоже у меня тут целый детский садик на пляже.
Серб потянул края футболки вверх, намереваясь снять ее и отдать на какое-то время Джин.

Отредактировано Radoslav Kiskinov (2011-12-04 18:02:26)

Джин Сиберг всегда говорила (и многие газеты разрывали эту цитату на куски, выдёргивая из контекста): «я глотаю не меньше наркотиков, чем все остальные. Я не собираюсь идти на ток-шоу и обсуждать там свои проблемы, потому что для меня это всего лишь развлечение. Я обожаю как следует нажраться, это лучшая вещь на всем долбаном свете». О чём она не упоминала, так это об отходняках: таких, чтоб голова раскалывалась, а из неё вылазил маленький и злобный Гомер Симпсон. Сейчас было не совсем так – спасибо Томеру и его дорогому кокаину, на который он наверняка тратит бабла больше, чем на шлюх.
С таким кокосом можно и совсем без шлюх.
Вода в океане была на удивление прохладной, и это тоже помогло. Голова Джин стала чистой, а тело – свежим, да и эмоции, до этого бушевавшие в ритме буги-вуги, пришли в некое подобие равновесия.
Она не то чтобы не любила плавать – просто нечасто это делала, предпочитала окунуться и валяться возле бассейна. Если же говорить о курортах подобного толка, то им Сиберг предпочитала места, где ты ходишь по брусчатке – что-то вроде Амстердама, где есть возможность регулировать погоду с помощью кондиционера и алкоголя. Так что она провела в воде лишь пару минут, не больше, даже не ныряя с головой – а потом пошла на берег, к Мод, которая возилась со своими палками. Вся одежда промокла до нитки, и Джин запоздало вспомнила, что в кармане был мобильный – Аааа, к чертям!. Сквозь ставшую полупрозрачной белую ткань (от грязи и следа не осталось), теперь прилегающую как вторая кожа, просвечивался белый топ, татуировки и её пупок. Волосы растрепались, пучок распался, и теперь набухшие от воды пряди мертвым грузом лежали на плечах, груди, спине, прилипали к рукам… Она собрала их вместе, перекинула через правое плечо и, скрутив, начала выжимать.
Жить стало гораздо легче – по такой жаре, похоже, из воды вообще не стоит вылазить. Джин подняла взгляд наверх, думая о том, как скоро там появятся вертолеты спасателей, а потому не заметила, как перед ней появился Слав. Она чуть не врезалась в него, благо вовремя затормозила.
- Что случилось?
Джин внимательно посмотрела на Мод, которая еще не успела зайти в воду, предоставляя ей возможность самой рассказать о своём вонючем приключении. «Индиана Джонс в поисках дерьмеца ацтеков» - а что, неплохое название для серии Южного Парка.
Засим он поинтересовался, где Томер. Взаимная любовь этих двоих начинала напрягать Джин: когда она была с Томером, то они разговаривали о Славе, кажется, теперь всё будет наоборот. А француз, сукин сын, был целехонек и доволен жизнью – Ещё бы, если б мне так отсосали, я бы тоже не жаловалась.
Пока они обменивались любезностями и едой, Джин опустила взгляд вниз, на свои ноги, точнее, на ступни, к которым прилип влажный песок, и пошевелила пальцами на них.
- Возьми, ты ела вчера днем
Она всё продолжала смотреть вниз, на пальцы ног, только улыбнулась, вспоминая. И лишь когда Слав вложил что-то ей в руку, подняла взгляд на него.
- Так и ты. Мы же вместе обедали.
Вчерашний день – как будто был месяц назад, совершенно другая реальность. Целое утро словно в каком-то наваждении, гормональном угаре, любовном экстазе. Меню ресторана предлагало самые изысканные блюда, в нем даже мраморное мясо и рыба фугу были – но им безумно захотелось пиццы. Разносчик оказался по совместительство и барыгой, но купленной травы Слав, ушедший в душ, не видел, а Джин успела убрать её перед тем, как пошла звать серба. Пока она его звала, пицца успела остыть…
А сейчас – сейчас всё совсем по-другому, как будто той остановки на Ямайке совсем и не было. Да, секс действительно всё усложняет. Но, как говорила всё та же мудрая Ирма Сиберг, «если раньше было хорошо, а теперь плохо, верни так, как было раньше».
- Тебе не стоит ходить в мокрой одежде, - Джин приподняла брови.
Ну да, здесь же всего-то 50 градусов хреновой жары.
- Лучше в мокрой, чем в грязной.
Но Слав, похоже, говорил на полном серьёзе, ибо начал стягивать с себя футболку. Джин машинально проследила за движением его рук: светлая ткань приподнялась достаточно, чтоб Джин увидела блядскую дорожку на его животе – а остальное её фантазия дорисовала тут же. В общем, решимость обсудить возврат к «раньше» сильно пошатнулась, и нужно было остановить его, пока гормоны не взбунтовались. Что Джин и сделала с присущем ей тактом. То есть свободной рукой (одна до сих пор сжимала какой-то фрукт) схватила его за запястье. Ладонь у неё была холодная, влажная и солёная (ну, на случай, если бы Слав вздумал облизнуть её).
- Не надо, - мягкий голос и добрая улыбка компенсировали резкое движение и силу, с которой она вцепилась в его руку. – Она быстро высохнет, а у меня от жары, типа, крыша начинает ехать.
Она отпустила руку Слава и наконец посмотрела на еду, которую он дал. Это был красный круглый плод, знакомый всем по йогуртам.
- О, манго, обожаю их. Однажды мы с Блэйком сожрали их по два кило, и это ооооочень плохо закончилось, - она покачала головой. – Спасибо. Но… слушай, я хотела с тобой кое о чем поговорить. Наедине. Не против? – взгляд на Мод, устроившую большую стирку, а убедившись, что у той нет суперважных дел, в которых не обойтись без участия Джин, Сиберг поманила Слава в ту часть пляжа, где было мало народа, но много камней. На один из них - тот, что повыше, - она, босая, села, лицом к сербу.
- Слушай, я знаю, тебе последние дни было нелегко из-за меня. Ну, из-за того, что я сделала, - она понизила голос, чтоб никто не услышал. – Прости, что, типа, втянула тебя во всё это. И я реально ценю всё, что ты для меня сделал. Мы клевая команда, можем завалит ещё парочку человек, - она хрипло рассмеялась, но увидев лицо Слава, перестала. – Да, неудачная шутка… В общем, я вижу, что тебя что-то напрягает – ну, вся эта херня на пляже, потом там, с Томером. Не хочу, чтоб ты на меня злился, так что если случайно обидела чем – прости. И нет, я не хочу сказать, что все, что было на Ямайке – ну, на пляже, в лифте, в номере… хм… - она не смогла удержать улыбки, вспоминая об этом, - в общем, это нифига не ошибка, и я ни о чем не жалею. Но, может, для нас было бы лучше быть просто корешами, как и раньше? Меня хотя бы тогда не будет так задевать, что ты трешься возле этой блондиночки… А когда нас уже заберут отсюда и мы вернемся в Нью-Йорк, сходим куда-нибудь и выпьем пива. М? – она шутя ткнула Слава кулаком в плечо, как делают настоящие братаны.  – Что скажешь?
… Мать Джин была человеком творческим и романтически настроенным; кроме того, она была очень умной в плане вещей возвышенных, духовных. И с Джин они кардинально различались: Сиберг-младшая была реалисткой, более приземленной, никогда не задумывалась о жизни после смерти или высшей ценности дружбы, чувства не отделяла от чувственности и была открыта всему, что может принести положительные эмоции и физическое наслаждение. Она тоже была умной, но ум её был гораздо проще: не обижаться на неуместно сказанные слова, воспринимать неудачи как часть процесса обучения, не загоняться по поводу того, что тебя бросили. Ум был житейским, а в плане понимания чужих тараканов – увы, этот дар так и остался у Ирмы Сиберг.
И Ирма, узнав о взаимоотношениях двух конкретных людей, сказала бы, с присущей ей склонности к гиперболизации, что эта история – о сильной, но непоследовательной любви, о разрывах и примирениях, о любви вечного преодоления, - она лишь крепнет от препятствий, которые ей приходится преодолевать, хотя за ними ее ждут все более тяжелые испытания. Любовь для Ирмы – это бег с препятствиям. Расходящиеся, пропадающие из виду тропинки неопределенности, запутанные лабиринты подозрений и предательства, уносящаяся вниз дорога самой смерти: таков ее путь. Это человеческая любовь, которую очень просто спутать с любым другим из чувств, на которые мы способны.

- Я лучше буду тусоваться поближе к тебе. Глядишь, и мне ещё добра перепадёт, - она, усмехаясь, подбросила в руке манго и откусила от сочного фрукта. И дальше (с набитым ртом, размахивая фруктом): - Да брось, ты же не думаешь, что мы здесь застряли надолго? Да в каком же, блин, гребаном мире это возможно? У них есть все эти спутники, локаторы, вертолёты и новомодные штучки как у Джеймса Бонда - странно, что нас ещё не нашли.
Джин поднялась на ноги - на камне остался влажный след от её джинсов. Удивительно, с какой лёгкостью мы нарушаем общественные и (если идти от общего к частному) родительские запреты, когда некому нас контролировать. Не ходи в мокрой одежде, не сиди на холодном, не занимайся сексом до 17 лет... Ах да, вы же не знаете эту историю?
Так получилось, что у матери Джин был какой-то мантрический пунктик по поводу 17 лет. Видимо, когда Джин была подростком, Ирма как раз обратилась в очередную религию (а делала она это с завидным постоянством), запрещавшую совокупление до вышеозначенного возраста. И Джин пришлось на Торе поклясться, что её метафизический пояс верности останется закрытым. Правда, они с Блэйком нашли выход своей любви в искусстве, которое Джин наглядно продемонстрировала получасом ранее. Как раз в то время появилась их группа под странным названием Swain’n’honey, а это - ночные посиделки в гаражах, пьяные вечеринки, первые наркотики и вообще сплошные семидесятые. К чести Блэйка стоит сказать, что он свою подружку дождался и пойман на измене не был ни разу, но обо всем ли знала Джин, история умалчивает.
В общем, в её 17-ый день рождения, пьяные и убитые вусмерть, они свалили с вечеринки, чтобы сгонять за гамбургерами в ближайший МакДак. Блэйк захватил с собой гитару, и в лифте начала прикалываться, изображая, как он будет прыгать и кривляться на сцене, когда они станут знаменитыми. Лифт не выдержал экспрессии его выступлений и застрял. Там-то все и случилось. С одной оговоркой. На следующее утро Джин проснулась в полной уверенности, что до сих пор хранит девственность, и, довольная своей невинностью, прожила в девках ещё целый день (благо Блэйк тоже ничего не помнил), до тех пор, пока не вернулась домой и не узнала от Ирмы, что позвонила ей в ту памятную ночь из телефона-автомата и, жуя гамбургер, заявила: "Мама, я потрахалась!".
... Джин несильно сжала руку серба и заглянула ему в глаза.
- Нас спасут, я уверена. Жалко, конечно, тех, кто остался на Селебрити, но мы-то живы. И я не хочу кончать с собой, как та тёлка на пляже. Плохое случается постоянно. У меня регулярно что-нибудь не получается, день за днем, и уверяю: у меня случались колоссальные провалы. Большие, публичные, унизительные и постыдные. Такие, когда все, типа, показывают пальцами и говорят: «В пятый раз у неё нихрена не вышло, вот дура». Тут же приходят продюсеры и говорят: «Джин, ты, конечно, зайка, но знаешь, так не работают. Почему бы не попробовать иначе?» Всегда хочется ответить: «А почему бы вам не отсосать?». Так что не грузись, всё будет хорошо, - она подмигнула Славу и снова откусила от фрукта. - Пойдем на пляж?
Когда они вернулись, Джин подошла к Мод и протянула ей оставшуюся половину манго:
- На, подруга, закинь в топочку.

Солнце светило ему в глаза, приходилось щуриться. Утром Радослав не побрился, а это значит, что сейчас лицо уже покрылось еле заметной, однако ощутимой щетиной. Он почесал подбородок, ощущая как сухая кожа начинает пощипывать от солнечных лучей, которые так и липнут к ней, не смотря на ветер кое-какую тень, которую создавали деревья в джунглях. К концу дня у людей с белой кожей будут проблемы с повышенной температурой и возможно даже ожегами.
Джин говорила так наивно, словно она не понимала, что происходит. Возможно так оно и было, так долго жить, имея все, что нужно, всегда означает потерять умение оценивать ситуацию с позиции того, у кого нет ничего. Отсюда купания в одежде, истребление всех запасов воды и пищи за раз...беспечность.
Все изменится.
И правда, странно, что нас до сих пор не спасли, - он снова улыбнулся и поймал ее руку, в которой Джин держала откушенный фрукт.
Удивительно, что "дружба" делает с людьми, совершенно другие правила. Каждый платит за себя, касания не считаются. Можно спать вместе, но только иногда и не снимаю всей одежды. Целый новый мир. Слав укусил фрукт и отпустил его вместе с рукой женщины. Липкий сладкий сок потек от кончиков губ к острию подбородка. Тыльной стороной ладони серб стер его с лица и опустил руку в прибывающую к камням воду, смывая следы нектара.
Все это так воодушевляет. Ты всегда знаешь, что сказать, Джин, - на автомате проговорил он, а потом почувствовал ее руку на своей и, словно очнувшись, поднял глаза: Все будет хорошо, даже, если нас найдут не так скоро, как ты думаешь, -даже, если нас не найдут вообще.
Он поднялся с камня и зашагал по белому песку к разворачивающейся трагической сцене с истерикой по поводу самоубийства. Пока их было трое. Кудрявый мужчина тряс Гелику, чтобы та успокоилась.
– Рот закрыла, - тестостерон из парня просто выплескивался. – Соберись. Бабу ором не вернуть, кругом люди, прекрати истерику.
И да, ее нужно было немного встряхнуть, но...
Хей! Умерь свой пыл! - тяжелый взгляд остановился на мужчине в то время как Радослав протянул руку ладонью вверх, как-бы приглашая Гелику подойти к нему. Возьми складную лопату в шлюпке, она там точно есть, я видел, когда выходил. С этим нужно что-то сделать, - он перевел взгляд на труп, затем на женщину, которая казалась спокойной, - что вообще произошло?
Да, меньше всего он хотел изобразить сценку "в городе новый шериф", но Гелика привлекала слишком много внимания.

Одежда была развешана, ботиночки стояли рядышком друг с другом, соприкасаясь верхушками и напоминая двух пьяных друзей, которые не в силах разминуться. А Мод стояла, стояла и возвышалась над ними, с мрачным выражением лица, подобно тому, как строгий отец стоит у сына-подростка над душой и собирается сделать ему выговор, ведь тот взял его кассету с порнушкой!
Пальцы ног самую малость погрузились в песок, горячий наверху, и чуть прохладный внутри. Ткань белья должна была высохнуть очень быстро – она уже теплела, хотя маленькие капли периодически медленно сползали по телу вниз. Темные волосы, короткие, но густые, свисали до плеч безжизненными веревочками.
Джин и Слав подошли (к слову, Мод была настолько поглощена вопросом стирки, что и не заметила, как их отсутствия. Да и пара метров – это не отсутствие…). Певица отдала ей половинку надкусанного манго, сочного, что продуктовые магазины обзавидовались бы. Слав направился к истеричной блондинке, вокруг которой понемногу собирались люди. Несомненно, Джин захочет последовать за ним.
Мод поблагодарила её за фрукт и легонько кивнула на серба, продолжая:
- Вы идите, а я подойду позже, как одежда высохнет…, - пауза, - хватает на пляже и одной девицы в неглиже…
Бретелька от лифа, отданная ради перевязки ладони Эрики в шлюпке, больше не могла скрывать маленькие шрамы от огнестрельного ранения: недалеко от ключицы спереди, и на верхушке спины сзади. Навылет, ёпт. Это не могло радовать – шрамы украшают мужчин, и у Мод не было никакого желания посвящать в вопросы недостатков своего тела остальных. Но что уже можно сделать? А ничего.
И «ничего» - в буквальном смысле. Взгляды других людей, пусть они и не так близко, заставляли женщину чувствовать себя звездой-преступницей под прицелами фотокамер. Так и хотелось возопить: Вы что – женщину в белье впервые видите? Мы же на пляже, в конце концов!
Ближе всех к ней находился Томер, которому, наверное, было плевать на то, что кто-то там покончил с собой.
А тебе разве нет? И то, что на тебе мало одежды – не оправдание, а так…жалкая отмазка…

Как и предполагала Мод – Томера абсолютно не колыхало наличие трупа и суета, которую подняли по этому поводу. Звучит отвратно, согласитесь. Суета…повод…лучшей формулировки и подыскать трудно. А саму Мод…Ей нужно было прийти в себя. Сначала лайнер, потом болото, что дальше? Её укусит какая-то древесная букашка, давно не видавшая тела человеческого? Кстати, о хомо сапиенс: Томер ненавязчиво предложил прогуляться куда-нибудь подальше, сославшись на шум, поднимаемый выжившими, и Мод была более, чем «за».
Уж лучше красоваться в белье перед одним мужчиной, чем перед – сколько людей всё еще разгуливало по пляжу? – в общем, перед большой толпой. Главное, не уходить слишком далеко – с такими прогулками никаких вещей не напасешься.
Она бросила взгляд на уходящую Джин, и вновь обернулась, под окликом француза. Что значило это короткое Аllé à! – она не имела ни малейшего понятия, языки никогда не были её сильной стороной.
- Иду, - лаконично ответила женщина и сделала несколько шагов в его сторону. Очень неразумно было оставлять на пляже вещи, в числе которых – ни много, ни мало – был пистолет. Хорошо, что во внутренний карман куртки грязь так и не добралась (под заказ сшита, с фига ли?), а перед стиркой женщина успела быстро переложить его под свитер, а потом и обратно, короче, целый спектакль для одной себя! Но сейчас было не то состояние, чтобы переживать из-за вещей. Сейчас Мод не полицейская, и далеко не человек, который клялся помогать и обеспечивать безопасность человеков.
Горячий песок на секунду окутывал ступни, и вновь отпускал от себя. Уильямс не чувствовала жару так сильно, как остальные: с её посвежевшим от воды состоянием и пляжным внешним видом – этого было достаточно, чтобы просто ощущать тепло и не мучиться.
Она шла молча, благоразумно помня о том, что произошло, когда она решила завязать разговор в последний раз. Навязываться снова и потерпеть фиаско? Нет, спасибо. Разве что только поблагодарить – это другое дело. Он ведь, скорее всего, так и не услышал тогда того простого «спасибо», произнесенного глухим голосом. Испуганным, еле обретающим знакомые нотки. Вот что с людьми творит боязнь смерти.
- Спасибо, что вытащил меня оттуда, - призналась Мод, продолжая смотреть себе под ноги, - я твоя должница.
Уильямс искренне надеялась, что повода для возвращения долга так и не появится – ей не хотелось, чтобы с кем-нибудь, и с её спасителем тоже, произошло что-то нехорошее на острове. Но почему-то в голове сразу всплывала история о десяти негритятах…
Наверное, этот человек привык к женской болтовне, беспечному щебетанию, лишенному глубокого смысла, а она не привыкла болтать по поводу и без. Она вообще не могла похвастаться веселым, беззаботным нравом, и легко подходила под определение «зануда».
Майк…царство ему морское…однажды сказал ей в то время, как они сидели в машине, устроив слежку: « - Знаешь, а я ведь искренне верю, что наступит тот прекрасный день, когда твой самоконтроль познает сбой и одному лишь Богу известно, какая шизанутая баба сидит в тебе там, под бронежилетом». Время шло, а чудо так и не свершилось.

=== Место высадки 3