--------- Место высадки № 3
Когда Бог счастье раздает, то не спрашивает, чей ты сын, - любила говорить старая повариха детям, которые собирались на кухне только для того, чтобы послушать ее рассказы, которые не имели ничего общего с историческими или религиозными фактами.
В словах женщины переплетались астрология, легенды и просто выдумка. Чья? Это вопрос, на который она сама не давала ответа, а может уже и не помнила.
В данной случае остров был Богом. Перед его лицом все были равны: банкир и маникюрша, полицейский и убийца. Радослав никогда не жаждал приближения к Богу через церковь или причащение, хотя туда их водили несколько раз в год для того, чтобы приобщить к религии. А в старших классах был даже предмет, который рассказывал о том, что у каждого есть душа и путь страданий, как у Христа.
Сейчас он приобщался к текущему богу - к острову, осматривая окрестности. На самом деле, войдя в джунгли, Слав остро почувствовал необходимость ознакомиться со святым писание. Ну, или хотя бы какой-то инструкцией по прохождению этого квеста. В лесах ему приходилось бывать не раз: ночевать, скрываться, охотиться. Основные моменты были знакомы сербу, но бывать в джунглях не доводилось за прожитое под тяжелым синим небом время.
Понадобилось какое-то время, чтобы сориентироваться и понять в каком направлении лучше пойти в первую очередь. Необходимо было осмотреть периметр на километр от лагеря и поискать то, за чем, собственно, и отправлялся для отвода глаз - еду.
Мужчина повернулся по направлению к северу, когда в кустах послышалось шуршание. Рука потянулась к ножу, это не могло быть животное, ветки шевелятся слишком высоко - на уровне человеческой головы.
А, вот ты где! - это был Томер.
Француз либо смелый, либо глупых, чтобы вот так приближаться к Славу после недавнего удара в челюсть.
Слушай, хотел поговорить с тобой, ты же не против? Прогуляемся, как говорится, до папоротника и обратно, - мистер Смит дружелюбно кивнул, слегка растянул губы в позицию "фрэндли фжйс" и приблизился к сербу. Ты, наверное, уже понял, что я богат, очень богат, - и сразу к делу. Что? Даже чая не попьем?
Слав не спешил реагировать, выжидающе молчал, пока Томер демонстрировал разворот с фото совета директоров в журнале.
Зачем ты говоришь мне о своих деньгах? Хочешь финансовую консультацию прямо здесь? - он усмехнулся, а Томер нахмурился:
Послушай, давай не будем, ты же знаешь, что я знаю. И я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но продолжаешь молчать и это правильно  - хорошее качество! Я вот зуб даю, - он наглядно продемонстрировал процесс возможного вырывания зуба, - что ты не финансист и, более того, как-то связан с силовыми структурами. Так вот, я тебе предлагаю вот такую сумму, - достав ручку из внутреннего кармана, Томер написал сумму на обложке журнала, - а ты оказываешь мне определенные услуги, да?
Радослав хмыкнул, растянул уголок губ в кривой усмешке, развернулся и пошел дальше:
Деньгами тут только подтереться можно, - бросил он через плечо.

>>> Место высадки-3

Она мурлыкала «Hang on hang on to your iq to your id» себе под нос, она пробиралась по джунглям, чувствуя себя Алисой на первых страницах сказки. Её белый приветливый кролик ушёл далеко вперёд, и Джин почти отчаялась его найти. Ветки лезли ей прямо в лицо и били по самым неожиданным (хотя и привычным к этому делу) местам – ей приходилось обеими руками разводить бурную растительность впереди, охуевая от того, как много листьев собрано в одном месте. Всё-таки в городе этого нет.
О да, очень, типа, вовремя. Оцени все, бля, преимущества. Я в рекламе баунти, юху! А через месяц все мы станем кокосоёбами.
Настроение быстро падало – а Джин ведь хотела это исправить с помощью того, что находится у Томера под одеждой.
(Кокса во внутреннем кармане, извращенцы. Джин не такая!)
А хотя нет, такая-такая.
В общем, когда она услышала тихие мужские голоса сбоку, то пошла на них.
В глубине души Сиберг была уверена, что их положение временное, и не сегодня, так завтра их обязательно спасут. Просто вся эта ситуация была настолько нереальной и высосанной из пальца, что в голове не укладывалась. Не, ну серьёзно: как она, кумир миллионов людей, привыкшая к софитами и реву безудержной толпы, женщина, способная провести трехчасовой лайв, обладательница миллионов, любимица и любовница рок-музыки, может оказаться в джунглях (хотя кого мы обманываем – не в джунглях, а в дерьме)?
Очередная растительная хрень, мать её, ткнула Джин в глаз, и она, грязно выругавшись и потирая нижнее слезящееся веко, вышла к парням, услышав обрывок разговора:
- Сделай это и я разобью голову любому, кто будет тебе угрожать.
Она присвистнула, посчитав "разобью голову" шуткой.
- Хэй, Слав, я надеюсь, ты не на порок его разводишь? – похабно осклабилась она, переводя взгляд с одного парня на другого.
Джин была слишком озабоченна собой (а может, это глаз притупил её внимание) и ничего подозрительного она в поведении парней не углядела, и зря.
Она ещё хотела добавить, что блондиночка наверняка сможет обеспечить Слава всем необходимым, но сдержалась – всё-таки не стоит вести себя как полная и окончательная идиотка, да и выяснять отношения, когда никаких отношений нет, по меньшей мере глупо.
- Всё в порядке? – брови изогнулись, и она смотрела на Слава.

- Хэй, Слав, я надеюсь, ты не на порок его разводишь? – эта женщина не видели ничего.
Даже, если перед ее носом расчленят человека, она спишет это на то, что парня просто выворачивает от этой обстановки. Наверное, так было проще жить. Со всеми этими лишними эмоциями, наркотической зависимостью, чтобы получить эмоции, в общем, зависимостью от зависимости.
Голубка не оставит свое гнездо даже в моменты опасности, а лев может съесть своих детенышей – все в этом мире относительно.
Мимо пролетело какое-то насекомое, не коснувшись его щеки, совсем близко у уха. Слав не повернул головы, он пристально смотрел на Джин.
- Всё в порядке?
Да.
Он не отводил взгляд, боковым зрением замечая почесывания шевелюры Томера и еще одного человека, который появился совсем не к месту, и сейчас направлялся прямо к ним.
Ветки насыщенного зеленого цвета расходились словно льдины от целеустремленного движения ледокола, а на небольшой поляне появилась женщина, брюнетка с короткой стрижкой, Радослав видел ее, но не знал как зовут.
- Да здесь прямо форум, – она заговорила, а он стиснул зубы, чтобы не сказать ничего лишнего.
Женщина все продолжала говорить, а Радослав выбирал пути отступления:
Нам лучше разделиться, – серб перебил подошедшую, развернулся и пошел на север.
Он был зол, в последнее время он слишком часто бывал зол и с этим нужно было кончать. Женщина приняла реплику на свой счет и двинулась в его сторону. Хотя никто и не звал.
Вся эта сцена была скомканной и угловатой совсем как первый раз с женщиной, когда толком не знаешь что делать и все получается само собой без особых изысков. Когда Радославу было 14 лет, а Горан на год младше только начинал свой путь в касте избранных, в интернат временно перевели одну девочку, рыжую с веснушками, бестолковую всегда с мечтательным видом.
Какая-то разновидность шизофрении, она уходила в себя, замещая происходящее, особенно в те моменты, когда оно ей не нравилось. Радослав ей нравился потому, что ему было все равно, он не проявлял никакой агрессии к выделяющейся девочке, тем более, в этот период нельзя было «светиться» перед психологами.
Все началось как-то невинно. Сначала она подсаживалась к нему в столовой, рассказывала какие-то истории из своего мира, а он молча ел. Хотя рассказы напоминали картины из книг по психологии, которые он читал, чтобы давать правильные ответы. Спустя несколько недель девочка повторила привычную процедуру, только на этот раз ничего не рассказывала и не ела. Они просидели молча весь обед, уходя Слав оставил свои два куска рафинированного сахара у ее чашки с чаем.
Пару дней рыжей не было видно совсем, говорили, ей стало хуже. А как-то вечером он забрался на чердак, где обычно читал, и увидел там ее. Распущеные кудрявые рыжие волосы лежали на обнаженной груди всей в веснушках. А дальше белое тело, длинные худые ноги и ботинки с развязанными шнурками. Она кинулась ему на шею, принялась целовать, называла разными именами все то время, что была на чердаке.
На следующий день рыжую перевели в другое место, специализированное. Слав никогда ничего не слышал о ней и не вспоминал, почти никогда.

Джин очень рано стала знаменитой, но ещё раньше – отверженной. С детства ей не раз доводилось выслушивать, что её мать – шлюха, а она сама – сучье отродье. Таких оливеров твистов на улицах Бруклина было много. Ирма Сиберг действительно никогда не была замужем, и о своём отце Джин действительно не знала даже легенды. Денег не было, перспектив тоже. Если вы думаете, что на дворе 21 век с его социальной справедливостью и правами человека, заезжайте в Клинтон Хилл вечером и убедитесь в обратном. Жить было трудно. Ирме приходилось быть одновременно и матерью, и отцом – в оплату этого Джин была и дочерью, и сыном. И затыкать рты, называющие её мать шлюхой, приходилось ей.
Поэтому в корне был бы неправ тот, кто назвал бы её избалованной. Может, все эти наркотики были попыткой уйти от воспоминаний? А секс – фрейдовской компенсацией ласки, поиском мужчины, отсутствовавшего в её жизни?  Джин бы рассмеялась вам в лицо.
Ещё её можно было назвать глупой, нахальной, недалёкой, грубой, некрасивой, зависимой, никакой. Вот только у Джин Сиберг были тысячи фанатов, любивших её до крика, и на то наверняка была причина. Заставляет задуматься, да?
Было немного жаль, что Славу не удалось разглядеть в ней эту причину. Они смотрели друг другу в глаза, и Джин не могла понять, что всё это значит.
Я не могу разбираться с чужими тараканами. У меня свои в царя горы играют.
- Ах, Джин, мы тут просто говорили о финансах и спорте.
Она с мягкой улыбкой посмотрела на Томера, благодарная за то, что заполнил неловкую паузу.
- То есть я замяла восстание тестостерона? Круто.
Из кустов к ним вышла смуглая красотка. Джин поприветствовала её, подняв в воздух выставленные на манер буквы V пальцы – мир тебе, чика.
На поиски еды? Хм… Не знаю насчёт них, но я здесь ради кокса.
Слав, угрюмый, заявил, что им лучше разделиться.
Да что с тобой, чувак? У тебя чё, сперпопээмэс?
Ещё при их встрече он улыбался, потом неожиданно стал холоден, а сейчас так вообще не скрывал, что её общество ему не по душе.
Мод, которая «разделилась» с ним, рокерша успела сжать руку.
- Полегче с ним, подруга, он явно не в духе, - она закатила глаза – мол, ох уж эти мужики, кто их поймёт.
А потом обернулась к Томеру, ухмыляясь.
- Ну, вот мы и одни.
- Точно, - взгляд скользнул на его пиджак, где в красноречивом движении дернулась рука. Взгляд Джин лучше рентгеновского заприметил кокс. Внутренний радар никогда, бля, не ошибался!
Комментарии были лишними, Джин пошла за властителем своей души, тела и позывов. Правда, немного приотстала, чтобы оценить его задницу.
- Куда я денусь, ты же сегодня король вечеринки, - она б и подмигнула, если бы он видел.
- Стой, - она вытянула руку и кончиками пальцев зацепилась за край заднего кармана на его джинсах, чуть потянула на себя, заставляя развернуться.
Из пучка, в который она еле-еле собрала волосы, успело выбиться несколько прядей. Было жарко, даже здесь, в тени деревьев. Джин убрала руку с его кармана и провела ладонью по шее сзади.
- Давай здесь, - когда речь заходила о наркотиках, глаза у нее блестели. В предвкушении радости и отдохновения Джин облизнула губы, после чего взглядом указала Томеру на пиджак.
- И не жарко тебе? – она сама была бы не прочь искупаться.

Сегодня король вечеринки, - сегодня и всегда. Смотри, крошка, я отжигаю мамбо!
Томер не стал анализировать случившееся, не таким он был человеком, чтобы лезть в головы другим, особенно, если его это не инетесовало. На своем стратегическом уровне выживания он сделал все, что должен был, остальное зависит от серба. Кстати, интересно, как он собирается проконтролировать выполнение данного французом обещания?
Камер понатыкает или будет следить за ними? Хотя, сам Бейль и не удивится, если это какой-то бывший спецназовец, гребаный нинзя или еще кто-то в таком духе.
Томер вышел на поляну, которая более или менее была закрыта и там было меньше гадских зеленых листьев. Только он собирался поискать удобное место расположения, как почувствовал женские пальцы в заднем кармане своих джинсов. Командным голосом Джин направила его на выбранное ею место, а потом как ни в чем ни бывало спросила не жарко ли ему.
Да! Ему было чертовски жарко, просто офигенно жарко, так, что яйца прели, но какое было ее дело?
Мужчина нахмурился, взял певицу за руку, поднял ее вверх к уровню глаз.
Никогда не делай так, – обычно к таким предложениям еще добавляют «поняла?» или «ок?», он не добавил ничего.
Да, Томер был шовинистом и клал на каждого, кто собирался ванилить по этому поводу. Он таков и ничто этого не изменит.
Я в состоянии определить, где можно остановиться для того, чтобы употребить кокс, – он улыбнулся и отпустил руку женщины, снимая пиджак.
На поляне было одно место на возвышенности, что-то типа пенька и какие-то камни вокруг. Томер положил сверху журнал, чтобы выравнять поверхность.
С обложки на них смотрел президент конкурирующей компании.
Нужно будет не забыть потом подтереться этой страницей, – проговорил он, высыпая две ровные «дорожки» на глянцевую поверхность.
Из бумажника француз достал карточку, бока которой были уже изрядно истрепаны и принялся совершать необходимые манипуляции. Все из того же бумажника он извлек трубочку, наклонился и вдохнул, а потом резко выпрямился, закидывая голову назад.
Я познал ангела физически, – проговорил он, глядя на кусочек неба, пробивающегося сквозь листья, а затем, не глядя, протянул трубочку Джин.

– О’кей, ковбой, не кипишуй, – осклабилась Джин, не ожидавшая такой острой реакции на свои, в общем-то, безобидные слова.
Когда Томер выпустил её запястье из своей хватки, она подняла руки в движении «я сдаюсь» и с улыбкой и прокомментировала:
– Руками не трогать, советы не давать. Я запомню.
Можно было развернуться и уйти, можно было наехать в ответ — но ни один из этих вариантов не вывел бы её на нужную дорожку. Поэтому она предпочла просто замять ситуацию, хотя обычно таким благоразумием не отличалась.
И да, в положении, в котором оказалась она, наркотики — это вообще последнее, о чем надо было думать. И святоши вроде той же Вивиан (которая, стоит упомянуть, после невинной шалости с экстази, похоже, возненавидела Джин от всей души) наверняка б изошлись в цоканье языком, покачивании головой и приговоркой: это плохо, очень плохо. А Джин знала, что плохо, и строила следующую цепочку рассуждений:
Это плохо. Зато приятно. А то, что приятно, — это хорошо. А хорошо не может быть плохо.
С почти сладострастным вожделением она смотрела, как Томер готовит дорожки, а потом проходит по одной из них. Когда пришла её очередь совершить это увлекательное путешествие, приняла трубочку из его рук, опустилась на колени перед алтарём своей собственной религии и, убрав челку с глаз, вдохнула кокаин.
В голове обрывком мыслей пронеслась фраза, словно подслушанная в каком-то фильме:
Ты — моё чересчур, моё всё разом…
Она прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, а потом собрала пальцем пыль, оставшуюся на обложке журнала, и слизнула её. На губах появилась улыбка, сразу преобразившая и скрасившая лицо Джин, а глаза наполнились влажным блеском. Казалось, что она вся наполнилась жизнью, и страстью, и энергией, и она теперь била через край…
– Не будем об ангелах, надеюсь, они сейчас не смотрят на нас. А то я, знаешь ли, ещё рассчитываю попасть в рай.
Она поднялась с колен и повернулась к Томеру, с улыбкой любуясь его лицом. Только сейчас она заметила, что у него очень умные, совершенно кошачьи глаза, а когда его губы двигаются, рядом с уголками рта появляется по складке.
Я бы ему вдула, и прямо сейчас.

Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши рок-звезды? Из секса, наркотиков и рок-н-ролла. В семидесятых акцент смещался на наркотики, сегодня – на рок-н-ролл. Ведь здесь ты никого не обманешь своими красивыми словечками или дорогой через постель, как это происходит в поп-культуре. Нет рока – нет наркотиков, нет секса. Рок-музыка, музыка города, музыка настоящего, для которой не существует границ, равно принадлежит всем.
В последнюю неделю Джин мучительно не хватало музыки; жалкие выступления, в которых она участвовала больше от скуки, чем от необходимости, были лишь инструменталками – никто бы не позволил её подключить многоваттную гитару, что уж говорить о басах. И недостаток рок-н-ролла приходилось компенсировать двумя другими составляющими.
Томер начал возносить оды её животу, который можно было видеть под завязанной по-ковбойски футболкой (а че? жарко!), а потом поднялся и стал обшаривать её лопатки, словно искал крылья.
Нехило чувака вставило.
- Да брось эту ересь, это ж тупой подкат, - с непередаваемой усмешкой ответила она, развратно рассматривая его губы, что находились в каких-нибудь пяти сантиметрах от её лица.
- Давай же, Джин, расскажи о своем секрете, как ты собираешься улететь с острова?
Тут и её накрыло.
- На крыльях, мать её, любви, - фыркнула она в ответ и, ловко вывернувшись, выскользнула из объятий француза.
Похоже, этот чувак был твердо уверен в том, что их не спасут – такая мысль мелькнула, но не задержалась. Как по Джин, так для неё это был лишь вопрос времени: черт возьми, это же 21 век, а они американцы! Да учтите, что лайнер набит людьми – служба спасения прочешет весь океан в их поисках! Что до неё, то её будут искать особенно упорно. В крайнем случае, все закончится как фильм «Рок-волна» - фанаты приплывут спасать её на чем угодно.
Да, человеку, у которого миллионы поклонников, трудно почувствовать себя одиноким.
- Да что ты прицепился к нему? – она изогнула брови. – Влюбился?
Джин рассмеялась при одной только мысли о том, что в отношении Слава у кого-то могут быть гейские порывы… В сексуальности этого человека она уж точно не сомневалась. В чьей угодно, но не в его.
Повинуясь жесту Томера, она медленно приблизилась, говоря:
- Мы познакомились очень эпично. Он вломился ко мне в гримёрку. А потом помогал на лайнере. Нехуёвые, типа, совпадения. Я уж было подумала, что этот чувак меня преследует, - она остановилась возле француза и обеими руками взялась за край футболки.
- Давай не будем трогать Слава, когда можно потрогать кое-что другое, - она стянула футболку через голову, оставаясь в топе-полоске, заменяющем лифчик.

Если ты считаешь человека воплощением бога, не забывай, что он не бог. Это не касалось Томера – вообще половина того, что сейчас происходило, не имело к французу никакого отношения. Просто происходила обычная для неё подмена понятий, своеобразное замещение. Жизнь свою Джин заполняла под завязку, и когда из неё вдруг уходило что-то важное, пыталась заменить это всем, что под руку попадётся. Хрупкое душевное равновесие неуравновешенной особы без души, потеря ориентиров, потеря земли под ногами. Ушедшую музыку, остаток которой шестью струнами лежал в её кармане, Джин пыталась призвать кокаином; ушедшего вместе с Мод мужчину – тем, кто остался. Причина была не нужна, потому что причина всегда одна и та же. Красивым женщинам живётся сложнее: им нужно всё время гадать, считают ли окружающие их привлекательными. Некрасивые знают ответ.
Что до Томера… Роскошный, раскованный, рискованный, он говорил по-французски и наверняка знал множество этих французских штук, которые раскрыл миру де Сад.
Он подходил ближе, и Джин подалась ему навстречу, положила руки на плечи и подняла к нему лицу. Как…
Широко открытыми глазами (зрачки расширены, зелёная радужка превратилась к кайму) она смотрела на Томера, остановившегося неизвестно зачем и почему.
Кокаин прочистил сознание, а ведь должен был подействовать совсем наоборот. И вопрос: какого хера она раздевается перед другим мужиком вместо того, чтобы догнать Слава, встал ребром. Увы, встал только вопрос, ибо с Томером всё было глухо.
Инстинктивно она подняла руку и потрогала ссадину на своей скуле – больно, но не очень. Странно, Джин даже не помнила, где её получила. Сомнение Томера передалось и ей, Джин нахмурилась и сделала шаг назад, упершись обнажённой спиной в ствол дерева. Оно было шершавым, неприятно касалось кожи – но не сравнится в машинкой для тату. От наркотиков было сложно соображать, ей приходилось приманивать разбегающиеся в сторону мысли.
- Слушай, я не дура. Обдолбанная и согласная на всё, но не дура. Что вы со Славом мутите?
И вот он, самый верный способ продинамить! – на «продинамить» вспомнился Слав, отбирающий у нее ватный  тампон с антисептиков и прогоняющий прочь от себя и Гелики.
- А хотя пофиг, - она сделала шаг вперёд, в секунду преодолев расстояние между собой и Томером, и поцеловала его.

Разве вас не учили в детстве, что представители полиции – самые добрые, самые хорошие и самые лучшие ваши друзья? Если вы, конечно, не прячете во внутреннем кармане куртки пистолет пофиг-какого калибра и не прирезали только что молодую пару на парковой скамейке при свете луны. Вот, почему, когда они были на лайнере, девушки сразу вешались Майку на шею, едва он успевал произнести слово "коп"? И давайте немного забудем о том, что мальчик был богатеньким и очень хорош собой. Ну да, о Мод ничего такого не скажешь: и манер у неё нет, и денег тоже, глаз косит, а из-за него и второй, голос сухой и серый, одежда невзрачная. И попробуй только скажи "Я детектив полиции" – заплюют! Вот только этой женщине ни много, ни мало – 29 лет стукнуло, и за это время она давно привыкла и к натянутому отношению, и к грубым разговорам, и к прочим сентиментальным вещам.
- может быть, я этого только и жду, - ну, да, конечно, – Мод хотелось фыркнуть, что она благополучно и сделала. Здесь, на острове, можно было позволить себе и смешок, хотя бы потому, что всё – работа кончилась. Нет теперь работы – есть долбанный остров с его песком, жарой (а облегающий свитер – всё же свитер), насекомыми, упорно лезущими в глаза и другие легкодоступные места, и самыми разношерстными иностранцами. На ты так на ты, особо возражать простая, как двери, Мод не станет.
- Нет, - да неужели, мы решили всё-таки снизойти до разговора? Нет, вы не подумайте, Уильямс была этому еще как рада. Всё-таки не очень комфортно всё время ощущать на себе только негатив со стороны остальных. Она ведь не бравый Кэп Америка, ей тоже хочется тепла и ласки. Но и пара ненавязчивых слов тоже подойдет, - ранить приходилось.
Теперь уже ни к чему скрывать свою принадлежность к полиции, которую приходилось соблюдать раньше: Эдди Домингес прохлаждается в пучине морской…как и Майк…а она устала, очень устала. На самом деле очень хочется сесть и прислониться спиной к пальме, как та кричащая шатенка, забить на всё, поплакать, успокоиться. Но вместо истерики она сможет помочь хоть чем-нибудь.
От глаз не укрылось как набита рука, та что обхватила рукоятку ножа, который серб очень кстати прихватил с собой. Говорят, что люди, если успевают при катастрофе захватить с собой какие-нибудь вещи, то это будет_самое_необходимое. Почему этот человек первым делом забрал с собой нож? И хочу ли я об этом знать?
- Чем ты занимаешься, Слав? -  она не отводила смущенных взглядов на свои ботинки – она смотрела спокойно, как и должно быть, - чем ты занимался до острова?
И всё-таки взгляд дернулся вверх – за его спиной, примерно в метре от бамбука, на соседнем дереве было гнездо. В ботанике Мод никогда не была сильна, и хвастать познаниями о том или ином экземпляре флоры не смогла бы даже при большом желании. Зато могла похвастать хорошей физической формой и отсутствием боязни высоты. Если очень постараться и подальше раздвигать ноги (никто ни о чем не думает, да?) – то вполне можно добраться.
- Я вижу гнездо, будем надеяться, там есть яйца, - пробормотала она, двигаясь на Слава. Ан-нет – обошла.