Стратегия очень проста: пришел, увидел, обдумал и, возможно, ушел. Но совершенно не в духе Антонины было поступать в таком ключе. Во-первых, она редко обдумывала что-то преде тем, как приступить к действию. Во-вторых, не смогла бы просто так уйти и оставить ситуацию такой, какая она есть.
Девушка всегда была крепкой, жизненные невзгоды и проблемы, которые по большей части она находила на свою  голову сама же, всегда преодолевались. Вот и сейчас получится, и сейчас все повернется выгодой для нее. Как именно? Тони пока не знала, но ясно было одно – добро побеждает зло, а она досточно глупа, чтобы верить в сказки.
Первые несколько ударов были удачными, но потом Оруэлл отшвырнул ее в стронону, как какого-нибудь котенка.
Ты не пройдешь! – взревела девушка до боли знакомую фразу и попыталась подняться на руках,но взгляд ее оказался прикованным к телу, которое мирно лежало на траве.
Секундное замешательство и момент узнавания, который заставил руки трястись:
Билли?.. – Старк беспомощно протянула ладонь и дотронулась до тела уже мертвого друга.
Глаза наполнились слезами, они еще не успели просохнуть после прошлых рыданий. Тони скривилась, кое-как поднялась на ноги, чтобы встретиться взглядом с огромным черным животным. Никак иначе назвать Оруэлла она не могла. Слишком поздно и от удара палкой не спастись, можно только подставить правую руку, согнув ее в локте. Но кости имеют обыкновение ломаться.
Антонина вскрикнула от боли и инстинктивно прижала руку к груди, пятясь назад к трупу друга.
Ну, что ты лежишь? – захлебываясь слезами и болью, прошипела она в сторону Лоры.
Следующий удар уже нельзя было обратить, девушка потеряла равновесие, споткнулась о тело Билли и упала в густую траву.

- Ну, что ты лежишь?
Ну это, могла бы ответить Лора, поумнее, чем набрасываться на эту черную машину смерти и пытаться одним ударом отбить ему охоту к дальнейшим совокуплениям и жизни в целом. Потому что Нед, как ни крути, мужик, видимо, с уголовным прошлым и сильный как носорог. Понятно, что Лора бы с ним не справилась. И Тони бы не справилась.
И поэтому Лора каталась по земле и думала, что ее черед уже совсем скоро. Сейчас она была похожа на покорную овечку - лежит себе и ждет, когда придет фермер и поведет ее на убой.
Какая дурацкая жизнь. И какая же, черт возьми, дурацкая смерть, вздумалось Лоре. Даже обидно умирать вот так вот - в джунглях, от рук какого-то необразованного черного уголовника, да еще он тебя и оприходовал перед смертью. И знаете, в чем самая ирония? В том, что приди Нед к ней даже пару часов назад, пожалуйся на боль, я не знаю, в животе или сердце - и Уайльд принялась бы самозабвенно его лечить. О качестве лечения еще можно поговорить, потому что тут нет медикаментов, но ведь Лора бы искренне хотела помочь. Вы посмотрите-ка на эту мать Терезу!
А потом Уайльд внезапно разозлилась. Да кто он такой, мать его, чтобы решать, кому тут жить, а кому умирать? Откуда-то сбоку послышался хрип Тони, и Лора уже ни минуты не раздумывала. Она вскочила и схватила тот самый камень, которым уже разок запустила в голову Неда.
Оруэлл держал Тони, сжимал ее горло все крепче, и Лора, перехватив камень поудобнее, бросилась к нему со спины, как можно быстрее, чтобы не передумать.
Она с размаху опустила камень на затылок Неда. Удар как раз пришелся острым краем, Лора снова занесла камень, и снова опустила. И так раза три подряд. Ей завладела какая-то странная апатия, когда она молотила камнем по башке Неда изо всей своей не очень большой силы. Будто бы механически Лора опускала камень на темечко мужчины, от души желая ему сдохнуть.

- Эй, Тони, эй-эй-эй, не умирай только!
Лора присела на колени перед Старк, которая медленно подползла к телу Билли, и теперь лежала на нем.
- Давай, я могу тебе помочь, только перев...
Впрочем, как только Уайльд увидела то, что стало с животом Тони, она сразу поняла - ей остались считанные минуты. Кровь быстро покидала тело Тони, и девушке, наверняка, было очень больно.
- Отсюда нет выхода.
И Тони умерла. Оруэлл валялся где-то неподалеку с раскроенным черепом - смотрите, какая Лора сильная, пробила ему голову камнем. Лора уселась на землю рядом с Тони, посмотрела на мертвую девушку. Билли умер, Тони умерла, Нэд умер - все вокруг Лоры умерли, и ей, не то, что бы было страшно находиться вокруг покойников - ей неуютно сейчас было вообще где-то находиться.
Уайльд кое-как встала, подошла к Нэду и пнула его ногой.
- Если бы не ты, козел, - злобно просвистела она, - Она была бы жива.
А потом в голову Уайльд пришла идея получше. Если бы не Тилман - все трое были бы живы, ну, Билли, конечно, относительно, но...
Найти Джона. И убить.
Ладно, чушь, конечно. Лора вернулась обратно к Тони, кое-как постаралась положить ее в более удобное положение - хотя мертвой уже все равно - но только перепачкалась в ее крови. Все руки были в бурых подтеках крови Оруэлла, в общем, Лора напоминала каннибала. Она еще раз пнула Оруэлла, даже не попытавшись оттащить его к Билли и Тони, а потом, тяжело вздохнув, медленно побрела в лагерь. У нее не было никаких сил - ни моральных, ни физических. Только усталость.
---> Лагерь

Тилману стоило вернуться в лагерь раньше - наступили не лучшие времена, когда с человеком, в одиночку идущим по джунглям, могло случиться много плохого, вплоть до насилия.
Было ли Тилману стыдно за то, что он совершил? Определенно, стыда не было, возможно, лишь некоторое сомнение в правильности этого выбора. Отдать женщину насильнику - в этом, без сомнения, мало чести, и гордиться этим Тилман совершенно точно не будет. Но Лора сама виновата: он ее предупреждал, он отговаривал ее идти за ними в джунгли. Возможно, это послужит ей уроком.
А может, в глубине души он хотел, чтоб Лора пошла за ними и отследила, где они оставят Билли. Тилман не сомневался, что потом Уайльд вернется к больному и попытается его выходить.
От таких мыслей он отмахивался, они были лишними и никакой пользы не принесут. А вот с Оруэллом будут проблемы, которые придется решать ,и уже сейчас нужно определить, насколько далеко он в этом решении зайдет. Тилман ускорил шаг, ему нужно было переговорить с Зимом.
Если бы он знал, что через несколько метров встретит Гелику, рыдающую на земле, то с большой долей вероятности развернулся бы и скорректировал свой путь таким образом, чтоб этой встречи не прошло. Он и сейчас попытался пройти незамеченным, но в лучших традициях жанра под ногой хрустнула ветка.
Некоторое время он смотрел на человека перед собой. Утешать плачущую женщину не было желания, Гелику - подавно. Тилман так и представлял, как начнет с кисло-заботливым, притворным для обоих, видом спрашивать, что случилось да кто обидел. С другой стороны - это же была Гелика, и вот тут просыпалось любопытство.
Тилман подошел к ней, сильным рывком развернул к себе лицом - церемониться с этой особой не было смысла. Нахмурился, увидев ее лицо. Яркий, вызывающий макияж, весь размазался, потек и выглядел отвратительно, совершенно по-клоунски. Странное платье - откуда только она его взяла? Эта женщина была полна скверных сюрпризов, и оставалось лишь гадать, какой вылезет следующим.
Тилман брезгливо поморщился, встряхнул ее, чтоб истерика прекратилась.
- Что случилось? - сказал с нажимом, чуть ли не обвинительно, готовый услышать очередную историю, в которой Гелика - жертва этого черствого и несправедливого мира.

Неожиданная откровенность, как неправдоподобная ложь - дезориентирует нас и вызывает неверие. Это был не Сократ и не Эрика, это она убила Чейси Лэйна - парня с криминальными наклонностями, но в общем-то безобидного. И что с этим теперь должен делать Тилман? Почему все самые сложные решения на этом острове приходится принимать ему, а чертов гордиев узел сплелся в клубок змей. Диагноз, Джейкоб ударил, Уолтер освободил... Все слова уже стали задним планом, хотя Тилман и слушал исключительно внимательно.
Ты - человек. Не сатрап и мучитель, а самый обычный, самый-самый, каких миллионы. С самыми обычными потребностями, чувствами и эмоциями. Ты играешь, очень умело и действенно, очень правдиво и никто не скажет крылатое "не верю". Но твоя игра ровным счетом ничего не меняет. Не ты первая, не ты последняя. Каждый из нас играет, каждый меняет маски и считает себя хитроумным молодцом, что так умело обманывает общественность. А в итоге врет самому себе, путаясь в своих маскарадных костюмах.
Гелика просила помощи - а именно этим она и занималась - не у того человека. Она сильно ошибалась. Рядом с разгневанным Джейкобом ей было бы безопасно. По крайней мере, безопаснее, чем здесь.
- Давай я сейчас просто уйду, пока снова не совершила нечто ужасное.
- Ты никуда не пойдешь, - голос Тилмана звучал глухо, низко. Глаза его потемнели, он продолжал сжимать плечи девушки, сверлил ее тяжелым взглядом. - Пока не объяснишь, зачем ты убила Чейси и кто еще пострадал из-за тебя.
Он разглядывал её лицо, которое, познакомься они при других обстоятельствах, могло показаться ему привлекательным. А впрочем, его никогда не привлекали смазливые женщины, милые, симпатичные - да, но не голливудские красотки. Такой была Кристина, такими было множество женщин до нее, и разве что Камилла выбивалась из этого списка. Кристина... Тут его взгляд скользнул вбок, Тилман нахмурился, поднял правую руку и отвел в сторону светлый локон Гелики. В мочке ее уха покачивалась сережка, которую все это время носила Кристина.
По его лицу будто бы пролегла тень. Внутри проснулся и нарастал ураган. Волна ненависти подступила к мозгу, кровавой пеленой застилая глаза. Вопрос "откуда у тебя это" был неуместен - на вещи снимают с трупов.
- Что ты с ней сделала? - собственный голос теперь казался чужим, а мысль о том, что Кристины больше нет в живых, разрывала сердце на части. Он был готов провести всю жизнь выдали от нее, не видя ее, не разговаривая и не связываясь, но он бы знал, что она где-то существует, что она жива, она в целости и порядке.
Но если она мертва? Здесь, так рядом с ним? Как он вообще мог это допустить? Где он был?!
- Отвечай! - Тилман уже рычал, брызжа слюной на Гелику, он тряс ее за плечи, будто надеялся, что ответ выскочит сам собой.

Наверное, в глубине души он хотел услышать отговорку, которой не поверил бы. Любая ложь - Кристина подарила серьги или потеряла, Гелика украла их или нашла, что угодно... Но "так получилось"?! Что, черт возьми, это может значить?!!
Тилман уже не слышал блондинку, в ушах пульсировала кровь - давление подскочило, напряжение нарастало.
- Лгунья. Ты лжешь! Ты убила ее, и теперь лжешь, чтоб спастись самой! - он уже бежал вслед за Геликой, чей силуэт мелькал среди деревьев.
Боль потери ослепила, оглушила, лишила всех чувств, кроме одного - жажды мести. Ему между ребер будто воткнули раскаленный добела железный прут, и теперь поворачивали, превращая все внутренности в горящие угли.
А самое ужасное, что правда всё это время была у них перед глазами. Гелика - безумна, остров - ловушка, и они никогда, никогда отсюда не выберутся. Да и зачем? Какой теперь во всем смысл?
Признаться, были моменты, когда Тилман думал, что у этой истории еще возможен счастливый финал. У него вошло в привычку то и дело поглядывать на линию горизонта в ожидании вертолета спасателей. И самое смешное, что все это было возможно! Это не было пустой надеждой, не было подсмотренной в кино иллюзией - Тилман сам знал людей, потерпевших крушение и впоследствии спасенных, он общался с ними и слышал от них же истории о появившемся вертолете спасателей. Существовала реальная практика поиска и эвакуации людей. Но кто бы мог подумать, что потерпевшие крушение лайнера станут просто-напросто пешками в чужой игре, что кто-то будет развлекаться, наблюдая за их отчаянными попытками выжить? Это в картину мира Джона Тилмана не укладывалось, этого Тилман понять не мог. Может, он и был негодяем, но он никогда бы не перешел эту грань.
Месть - дело другое, особенно когда мстишь за любимого человека. Тилман наконец догнал Гелику, он дотянулся до нее и, схватив за край платья, швырнул в ближайшее дерево. Сам затормозил, врезавшись в другое дерево плечом, и развернулся к блондинке.
Убить ее, просто убить? Этого недостаточно, она не будет страдать так, как страдает он, как страдала Кристина. Нужно подарить ей надежду, а потом отнять ее, вместе с жизнью. Тилман навалился на нее всем телом, локтем уперся в солнечное сплетение, свободной рукой сжал горло. Придавленная к земле, она лишилась возможности двигаться.
- Конец твоим уловкам, Гелика Фокс. Посмотри мне в глаза. СМОТРИ! Умоляй меня, как они умоляли тебя. Будь убедительной, и может быть, я поверю тебе.

Сумасшедший? Тилман так не думал.
Крики Гелики, такие отчаянные, будто привели его в чувство. Джон застыл в нескольких метрах над ней, его грудная клетка поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, футболка была мокрой от пота. И такое чувство, будто стоишь над бездонной пропастью и знаешь, что прыгнешь, но еще не делаешь этот шаг. Такое знакомое чувство… как тогда.
...Все произошло на палубе. Томпсон был напротив него, Тилман на сводил с него взгляда, а в руке уже был пистолет. Нервный срыв, истерика – как его начальник, старший по званию, лейтенант-коммандер Тилман должен был замечать такие вещи, и он заметил, но не думал, что мальчишка сломается так быстро. Его должны были ссадить в ближайшем порту.
Томпсон уже ранил одного из офицеров, а теперь стоял с пистолетом в вытянутой руки и взведенным курком. Кому предназначена эта пуля – убьет или промахнется, и если убьет, то кого? Тилману понадобилось всего несколько секунд, чтобы принять это решение; на выстрел ушло и того меньше. Он метил в левое плечо, но в последний момент мальчишка дернулся – и упал замертво.
Все это время Тилман снова и снова прокручивал в голове те несколько минут и все не находил ответа – в чем он ошибся. Если бы можно было повернуть время вспять, перемотать, начать все заново, как бы он поступил? Какие у него были варианты? Он мог позволить мальчишке выстрелить – и, кто знает, кто бы пострадал; или Томпсон бы успокоился; а может, погиб бы сам Джон. Случай слишком непредсказуем, чтобы полагаться на его волю.
Военный трибунал; его не осудили уголовно, но он был разжалован и спущен на берег. Пассажирские перевозки; и снова Тилман оказался в ситуации, из которой не было удачного выхода. Ночь крушения, рубка – что он мог поделать? А в шлюпках – что стало с теми людьми, которые не поплыли по координатам? Думая об игре, нельзя ни в чем быть уверенным. Возможно, они спаслись, но скорее всего погибли еще быстрее.
Иногда в жизни нам приходится выбрать из двух зол меньшее. Но не стоит забывать, что выбрал все-таки зло.
Гелика не могла выжить, не после всего, что она здесь натворила. Она была ядом, который необходимо вымыть из раны. Все, к чему Гелика прикасалась, было отравлено, она несла за собой смерть. Она уничтожила все, что когда-то любил Тилман, и пусть даже эта любовь прошла, воспоминание о ней было достаточно сильным, чтоб желать смерти убийцы.
Джунгли за плечами Тилмана горели, деревья трещали, будто стонали от боли. И если это был ад, в который попала Гелика, то нетрудно догадаться, кем здесь представал Джон.
- Ты больше никому не навредишь.
Ей некуда бежать, негде спрятаться. Наказание неотвратимо.
Тилман уже сжимал в руках ремень; он схватил Гелику за руку и потащил к дереву, крона которого постепенно занималась пламенем. Солдатский ремень был достаточно длинным, чтоб привязать Гелику к стволу, и достаточно прочным, чтоб не дать ей вырваться. Тилман отступил на шаг назад, будто бы любуясь на дело рук своих. Его губы были плотно сжаты, а в глазах отражался огонь, бушующий вокруг.

Что-то произошло - Гелика наконец сломалась. Она говорила сумбурно, зачем-то признавалась в совершенных ею убийствах, но не тех, что были на лайнере и острове - о нет. Возможно, Тилман был первым человеком, которому она об этом рассказала, но это был не повод для гордости. Тилман слушал её с нескрываемым презрением и отвращением, он очень хорошо понимал, к чему нужна эта искренность. Жалость, сострадание - слова, которые эта женшина не заслуживает услышать в свой адрес.
- Ты же не убийца, ты никогда преднамеренно не убивал, никогда не желал этого…
Хотелось крикнуть, что она его не знает, не знает совершенно, но Тилман поджал губы. Вокруг царил ад, и от огня вокруг пекло так сильно, что становилось опасно находиться здесь. Скоро ему придется выбрать - смотреть за смертью этой женщины или спасать свою жизнь. Выбор легкий, однако Тилману хотелось быть уверенным, что с Геликой покончено. Раз и навсегда.
Возможно, человек только наслаждается опасностью, когда ничего больше не осталось. Это был ее случай. Наслаждайся, Гелика, наслаждайся, раньше тебе это нравилось! Каково оказаться по ту сторону барьера?
- Господи… Как мне жаль. Как мне жаль, что я всё это совершила.
Наконец-то. Тилман смотрел ей в глаза, и он знал, что это правда, что наконец Гелика признала и, что самое важное, осознала весь ужас, который ее ждет, - свою собственную смерть. Это была месть Тилмана, это было его утешение - видеть, что Гелика страдает почти как он сам. Совершенное ею преступление вернулось бумерангом, срикошетило по самой Гелике, и не будет преувеличением сказать, что сейчас она сполна расплатится за смерть Кристины Блэкфорс.
Теперь Тилману некого стыдится, ему не нужно держать лицо и оправдывать мнение о себе - единственный человек, который был его судьей, который имел моральное право его судить, теперь был мертв. Кристина умерла - и это не изменить, не отмотать назад, не вернуться во времени, не спасти ее. Все, что ему осталось, - страдать и мстить, мстить и страдать, и Тилман ставит на месть.
- Я хочу жить. Пожалуйста.
Тилман сделал шаг к Гелике, присел на корточки перед ней так, что их лица оказались на одном уровне. Его рот кривила усмешка, он поцокал языком.
- Конечно, Гелика. Все хотят. Ты и я. Зим, Паркер и Джин Сиберг. Хотят так же, как Николь и Кристина Блэкфорс!!! - последние слова он произнес с ненавистью, от которой все лицо Тилмана перекосилось; он схватил Гелику за подбородок, с силой сжал челюсть.
- Но это не тебе решать. Вероника и Стив уже ждут тебя.
Он поднялся на ноги. По нему уже стекал пот, кожа горела от пламени. Нужно уходить, нужно было срочно уходить, не то он превратится в шашлык, как и Гелика.
- А теперь можешь начинать кричать.
Бросив последний взгляд на нее, Тилман развернулся и бегом направился прочь из джунглей, ближе к береговой линии. Ему не было стыдно или совестно, но и облегчения скорая смерть Гелики не принесла. Их еще много будет. Это не конец.
А Гелика Фокс не заслужила даже того, чтоб кто-то был рядом в последнюю минуту. Она умрет одна, совсем одна; брошенная и проклятая всеми.

>>> Побережье