Не, ну а чо? Ей уже что ли отпраздновать нельзя? У нее же типа день рождение, она становится полностью совершеннолетней и все такое, это вроде как круто и все такое, и она будет веселиться! Вечером засядет перед теликом, что бы посмотреть какую-нибудь кульную комедию с бутылочкой джина (она уже купила, настоящий, дорогой, целых сто баксов отдала, не пожалела таких деньжищ!), а сейчас, потратиться на хороший ужин в классном местечке, лишь бы не жрать опять этот дурацкий супчик – единственное блюдо, которая девушка умеет готовить.
Свиная отбивная, очень много картошки фри, вкуснейший соус – она всегда хотела как-нибудь здесь поесть, и попробовать этот соус, его ведь так много рекламируют по телевизору. Обычно, Эдди равнодушна к сладкому, но заказала она и маленький кексик, тот, что украшают фигурными свечами, когда в кафе находится маленький именинник, что, судя по наличию сразу доброй полудюжины аниматоров, происходило не редко. Конечно, свечки с цифрой «21» в кафе не было, и она взяла две отдельных – и два кекса.
Но по пути с подносом к своему столу, ее сбивают. Сбивают! Замечательная белая майка, которую она специально купила в подарок себе на день рождение, оказывается покрыта багровыми пятнами. Пятнами! Пятнами, бл*ть!
-Ах ты п*дор! У*бок! – она вопит, не обращая внимания на детей.

В общем-то, не будь у нее проблем с ногой, весьма очевидных и понятных, она бы устояла на ногах, не потеряла бы равновесия. Но она ноет – как и всегда, и как всегда просто неспособна послужить более или менее надежной опорой. А этот ублюдок еще чему-то возмущается, делает вид, будто бы она во всем виновата! А теперь ей еще придется и стирать вещи, и вообще, теперь весь этот чертов день отправился псу под хвост, и у нее как всегда получился самый мерзкий, самый отвратительный и противный день рождение в мире.
Да-да-да, хороших вещей она просто не замечает, а вот плохие делаю ее день. Но ради справедливости стоит заметить, что не любовь к жизни у нее с этой жизнью взаимная. Та едва ли баловала Эддисон хорошими событиями, а уж последние лет шесть – так точно только пинала. Как только что-то становилось лучше, и ей казалось, что она вот-вот выберется из своей сливной ямы, как все тут же становилось совсем ужасным, и она отправлялась на самое дно.
-Я сказала, что слышал, вынь сперму из ушей, педик гребанный! – она тощая, жалкая, хромая, но в обиду себя не даст – вернее, обидно ей будет, она потом будет много плакать, вспоминая все подробности произошедшего, все мелочи до последнего, будет думать, как бы ей ответить, что бы это звучало смело и умно, и что бы он почувствовал себя жалким и мелким… - она неловко поднялась, используя в качестве опоры тот стул, на который собиралась сесть минуту назад.
-Тебя папа в жопу еб*ал, что ты такой козел теперь? – поверьте, в этих вещах она разбираешься. – ты сам на меня налетел, у*бище, будешь выступать – так зарою – она треснула по его подносу, опрокидывая содержимое на пол и стол - он сработал, как нечто вроде катапульты.