Какого х*я здесь случилось, а?!?
Любой более или менее сведущий в своей профессии психиатр – а то и психолог – крайне легко поставил бы ей диагноз (хотя, если по-честному, здесь вообще сложно говорить про какую-то болезнь, патологию), порекомендовав пить какие-нибудь успокоительные от приступов гнева, и постараться меньше нервничать. Другое дело, что подобная роскошь не входила в оплату Мэдиккейда (вы действительно думаете, что у нее хватало средств для оплаты страховки? Неа, хвала социальным службам), а любой, кто намекнул бы Эддисон, что ей нужно к мозгоправу, мгновенно получил бы по башке, безо всех проблем.
Но такие приступы, они случались у девушки время от времени. Время от времени, когда ей было плохо, страшно, когда она чувствовала, что все идет не так, девушка срывалась, бесилась… злилась. Она вообще очень недобрая была такая, а уж временами – просто сходила с ума. Вот и сейчас, стараясь выгнать все это из себя, выпустить, отогнать – она кричала, совершенно бешеная, совершенно потрясенная.
Нет-нет, вы не подумайте, она про себя кричала сейчас, почти с гневом рассматривая полностью разгромленный номер. Работа обязывает ее вести себя тихо, ведь клиент может оказаться в номере (если на двери не весит табличка со знаменитой надписью «Не беспокоить», то следует все-таки прибираться, пусть и очень тихо, так, что бы не побеспокоить клиента), и поэтому все, что она может себе позволить – это тихо материться сквозь щелочку в зубах. Едва слышное такое бубнение, ага.
Номер разгромлен к чертовой матери – вон, чьи-то трусики лежат на полу, ваза разбита и вообще… сейчас одиннадцать тридцать, ее смена как бы заканчивается всего через тридцать минут, но девушка определенно не успеет убраться. С тяжелым вздохом признав, что сегодня придется задержаться – если этот козел еще и чаевых приличных не даст!.. – девушка вкатывает в номер тяжелую тележку: свежие полотенца и постельное белье, одежда из прачечной, химия всякая, для уборки. И с чего бы ей начать?