Было обидно. До слез, ей богу! Рассказать кому-то – не поверят, рассмеются в лицо еще и лохушкой обзовут, тыча своими короткими пальцами в её сторону. Новогодняя ночь – ночь сюрпризов, Крис всё понимает и никого не осуждает, но всё-таки, вашу ж мать, нельзя было подождать и начать лобызаться числа, скажем, второго? Простите, вы ведь еще не в курсе…
Каких-то четыре часа назад Кристина Блэкфорс, перспективный рекламный агент, молодая и красивая (на любителя), состояла в отношениях с молодым человеком. А сорок минут назад, в гостиной их общих друзей, она застала эту дрянь в объятиях , нет, не другой, это было бы слишком просто  для такого массивного плевка в душу, другого. Педика, мать его! Стерпеть факт, что тебе предпочли другую женщину – это неподражаемый удар по самолюбию. А в этом случае – датчанку просто растоптали, превратили в половую тряпку, в общем – называйте как угодно, позор есть позор.
Ну и пусть – она всё равно не могла терпеть эту дурацкую привычку макать хлебушек в соус! А имя…Адам…
- Да тебе сам бог велел с женщинами водиться! – в сердцах гремела Блэкфорс, проходя переулок за переулком. Думала тогда еще, может привиделось? Ну, не бывает такого в жизни, это сцена из малобюджетной американской комедии, ведь не бывает же? А получай ведром в нос, старушка…В ход пошли ногти, руки, ноги, ваза, шариковая ручка с надписью «Surprise». Когда дело дошло до кочерги и объяснения, куда Кристина её засунет любовникам недоделанным, девушку уже просто оттаскивали, хотя брыкалась она похлеще породистой кобылы.
Это был коньяк, кажется. Что-то ей вливали долго и настойчиво, удерживая в кресле, иначе её крики заткнуть никто не мог. Конечно, могли бы ей влепить пощечину, чтоб истерику прекратила (а это была именно она), но как-то никто не решался. Девушка всё-таки.
Дошло до того, что  датчанка действительно опьянела, выждала удобный момент, пока её надзиратели покинут колесо обозрения, кое-как натянула на себя пальто, схватила сумку и выбежала на свежий зимний воздух. Она бродила по улицам, то сбавляя, то ускоряя шаг, периодически вырисовывая подошвами этакие змейки следов, останавливаясь, чтобы отдышаться и сделать паузу в беседе «Я и два моих  других я».
- Да, теперь-то я понимаю какого хрена мы потащились тогда на «Горбатую гору»*, - процедила сквозь зубы заплетающимся языком, одновременно запахивая поплотнее ворот пальто, и добавила уже громче, - жизненное, бл[cencored]ь!
Понося несчастного парня всеми ругательствами, коим научилась у предусмотрительной бабули, Кристина продолжила свою тяжкую путь. Она даже не разбирала дороги, по которой шла – всё сейчас казалось таким незнакомым. Даже Джиа не пожалуешься – та укатила на новогодние праздники к родне, а ведь плакать хочется! Кому как не ей можно излить душеньку?
- Кошмааааар…, - протянула ошеломленно, ощущая что глаза начинают предательски слезиться, сворачивая к очередной улице, - и где вас только таких производят? Гомиков!
То, что она только что столкнулась с каким-то мужиком, она поняла как только что-то выпало из его рук и шлепнулось на землю.
- Да что вы ко мне привязались все? – истерика достигла крайней стадии и Крис уже уселась на снег, что далось ей удивительно легко, и громко, как младенец, начала рыдать. Или вопить. Или и то, и другое, кто их, женщин, разберет?
_____________________________________________________
* Фильм "Горбатая гора" на самом деле был снят в 2о05 году (прим.ред.)

А дитя всё плачет, дитя рыдает…Дитю холодно, голодно, и отвратно. Так уж повелось, что на каждую фразу ни в чем не повинного бедняги, Кристина начинала рыдать еще сильнее, выть еще громче, вот такое своеобразное поддакивание его словам. И спасибо тебе, господи, за то, что вместо нормальной личной жизни ты сначала капитально обламываешь, а для утешения подсовываешь непонятно кого, обвиняющего её в алкоголизме, хотя она всего-то немножко коньяка навернула! Ну, разве так можно со своими творениями поступать?
- Мне кажется, что ты меня не любишь! – с подозрением прошипела Кристина, косясь наверх, как вдруг – опа, шум, яркий свет в глаза, и стоит над ней фигура здоровенная, вся из себя черная, аки смерть, вся в таком светящемся ореоле, аки ангел.
Датчанка мигом заткнулась, открыла рот и уставилась на незнакомую фигуру своим толком ничего не понимающим прищуром. Громко икнула – момент истины был упущен, голова потихоньку опустилась вниз, руки автоматически потянулись к лицу, снова раздалось хныканье.
И в попу холодно! – тоненько пропищал внутренний голосок.
- Не переживай, в следующем году Санта зайдет и к тебе, - еще мужик? Ну нееет, за что? Где она так нагрешила? Это всё из-за Эмили Уотеркрафт, которую она опозорила перед всем курсом? Или это из-за какой-то другой сучки? Все хотят Кристюшиной смерти и даже ты, мужик. Кстати…
- А ты кто? – прохрипела датчанка, вглядываясь в лицо незнакомца, не узнавая совершенно ни его, ни местности, где она оказалась. Внезапно очень захотелось выпить чего-нибудь горячего, успокаивающего. Что это? Она сидит в сугробе? А вокруг темень, она одна, обижена, покинута, озлоблена на весь мир. И отцу не позвонишь – меньше всего ей сейчас хочется видеть довольную физиономию папиной пассии, злорадствующей над проблемами падчерицы.
- Мне холодно, - жалобно пролепетала девушка, но взгляд её напоминал больше «Ну что ты стоишь, чурбан неотесанный, вызови мне такси!». Такой широкоплечий и красивый чурбан. Ага, все они такие, красивые…На мужиков ведутся. А нам, девушкам симпатичным и умничкам просто, оставляют хиляков безработных, и сиди – наставляй на путь истинный и ищи в них жилку предпринимательскую!
В голове шумело, гудело, приходилось хмуриться и зажмуривать глаза, как будто это могло чем-то помочь. Кристина никак не могла понять, чего ей хочется больше: пойти в какой-то круглосуточный бар и напиться вообще до потери сознания, или же поехать в свою квартиру и уже там напиться, а потом залезть в теплую кровать с большим черным одеялом? Да, раньше в такие моменты там был Адам, готовый всегда согреть её в этой же кровати, а теперь? Фу, думать противно! Да, квартира отменяется…
- Слушай, - медленно, растягивая слова начала Крис, обращаясь к брюнету, - отведи меня в бар, хорошо? Я тебе заплачу, хорошо?

Услышь Крис подобные слова в трезвом состоянии – этот наглый мужик получил бы в свой адрес столько яду, что хватило бы и для себя, и для тараканов в доме, да и для колорадских жуков в царстве картошки. Но, хвала небесам, дочь политика была пьяна, поэтому незнакомец отделался легким:
- Расслабься, я никогда и не страдала слабостью к хамам, - подмигнула бы еще, вот только не очень-то получилось, а весь эффект от брошенной фразы испортило чересчур медленное произношение. А еще, по мнению Крис, поднимать на ноги рывком – не лучший подход, который можно применить к пьяной девушке. Возмущенное сопение, с коим датчанка поднималась, одновременно пытаясь лягнуть «рыцаря» каблуком, сопровождали такие же возмущенные проклятия. Её нагло развернули и блондинка послушно уставилась на мужчину, вздрагивая от дуновения ветра. Она следила за каждым его движением, за каждым прикосновением к пальто, которое он великодушно пожертвовал для неё, при этом поднимая глаза к его лицу при каждом слове. Казалось, что она слушает его, раскрыв рот, внемлет каждому слову. Кристина просто слушала его голос. Довольно приятный голос, такой строгий, но при этом завораживающий. И сам он казался таким…мужчиной. Вот будет облом, если его сейчас поджидает такой же красавчик. Ты ошибся, мужик, Санта уже приходил. Увы, быть в списке плохих детей – не так уж и весело…
Тем не менее последнюю его фразу, датчанка не только услышала, а еще и уразумела.
- Да пошел ты, - с горькой усмешкой выдохнула Крис, сцепив зубы и предприняв слабую попытку оттолкнуть от себя незнакомца, - сегодня меня выставили посмешищем на глазах целой толпы друзей, и сделал это близкий мне человек. И мне хреново, Мистер Всезнайка! Я не хочу сейчас уважать себя, я хочу отвлечься от всего этого дерьма в новогоднюю ночь, понятно?
Как-то пропустили мы тот момент, когда белокурая прекратила ныть: морозный ветер и мокрая, а теперь и холодная одежда – сделали своё дело: в глазах уже не так двоилось, голова не плыла, хотя еле покачивало из стороны в сторону, так что Крис приходилось переступать с ноги на ногу. Именно сейчас, после этой последней фразы, она почувствовала себя такой неудачницей, что хуже только в фильмах. И было обидно. Было плевать на все манеры, правила приличия, и даже если есть вероятность, что какой-то наглый репортеришка подкараулит её где-то на выходе из бара – она с удовольствием продемонстрирует всему белому свету фак с французским маникюром.
Датчанка молча наблюдала, как мужчина опускает руку в карман пальто и достает мобильник. Всё так же молча она слушает, как он вызывает её такси. И ей определенно всё равно, каким способом добираться до бара – пешком или на машине, она не поедет сейчас в пустую квартиру, где только камин и бутылка любимого виски. Ей нужно слышать чей-то голос, людей, которых она не знает, кому абсолютно всё равно, но при этом – кого она может слушать.
- Я…, - она подняла руку, согнув её в локте и снова опустила, взглядом рисовала на сугробе картины Да Винчи, - я не знаю, почему ты бродишь один по улицам Нью-Йорка в эту ночь и, честно признаться, мне всё равно. Но я знаю один бар, где готовят обалденно вкусную картошку с сыром и грибами, - пауза, переход с сугроба на лицо, - пойдем со мной...

- Как скажешь, - кивнула Кристина на согласие мужчины, не зная – радоваться ей или всё-таки жалеть, что незнакомец поддался на её уговоры. Она не хотела выглядеть перед ним жалкой, но судя по всему – уже поздно. Да и с чего ей вообще переживать, что он подумает о ней? Все мужчины – козлы, как показал горький опыт, а господь сам повелел – каждой твари по паре.
Машина уже здесь? Она, наверное, спит на ходу или же алкоголь так сильно влияет на замедление реакции, потому как казалось, словно с момента звонка и приезда машины пролетело всего несколько секунд. Но, черт возьми, как приятно оказаться в салоне автомобиля с включенным обогревателем, где нет сугробов и мокрого снега, а морозный ветер не скользит по лицу.
- Бар «Манчестер», - сообщила Крис прежде, чем с блаженным вздохом откинуться на спинку мягкого сиденья и закрыть глаза, заканчивая предложение начатое брюнетом. Последний, кстати, устроился рядом, и это было к лучшему – оказавшись в тепле и уюте, датчанка ощутила острую необходимость в цветных снах, виденьем которых она и занялась бы, будь оба задних сидения свободны.
- Ну, раз мы дошли до официальной части – зови меня Повелительницей Сугробов, - хмыкнула Кристина, повернув голову в сторону соседа и положив её на спинку. Паршиво как-то получалось. Всё это. Новый Год, она подвыпившая, едет в такси с привлекательным, но всё же незнакомым мужчиной в бар. Есть картошку. И пить виски. Быть может, он думает, что ей уже хватит, зато Крис так не считает, а переубедить её удается не каждому.
- Я это…, - предложение прервало громкое чихание, и лицо брюнета было спасено только благодаря вовремя подставленной руке. Сумочка, которую девушка не отпускала ни на секунду своего путешествия, была безжалостно перевернута вверх дном, а из высыпавшегося на сиденье барахла Кристина изъяла пачку влажных салфеток, вытерев сперва нос, а затем уже и руки.
- Разбуди, когда приедем, - попросила блондинка, вернувшись к своей первоначальной цели, чувствуя, как веки тяжело опускаются, и сил больше нет держаться. У Кристины Блэкфорс была очень занятная особенность: какой бы пьяной она не была, стоит попытаться её разбудить – и она проснется. Надолго ли – это уже другой вопрос, но проснется.
Что она и сделала, когда машина остановилась у небольшого одноэтажного здания, украшенного мерцающей вывеской с надписью «Манчестер», в окнах горел свет, но за столиками не было людей. Печально, что хозяевам пришлось отмечать праздник именно в своем заведении, а не дома, но Кристину это не особо волновало. Запах пищи уже преследовал её, даже при закрытых дверях. Владельцы бара – добродушная семейная пара, когда-то они оба работали у её отца: Клайв Темпл был шофером, а его жена Бекка – поваром. Кристина практически не жила у отца, у неё своя квартира, но это не мешало ей быть там частым гостем, поэтому она была очень хорошо с ними знакома. И это были одни из немногих, кто действительно её любил.
Не слишком уверенной походной датчанка отошла от машины, предоставив брюнету оплатить такси, открыла дверь и счастливо улыбнулась, почувствовав, как в ноздри ударил запах домашней кухни. Она простукала каблучками в дальний конец помещения и уселась за небольшой квадратный столик из дерева, покрытый лаком, и блестящий до рези в глазах. Не успел еще её спутник присоединиться, как к девушке уже подлетела полноватая женщина с волосами цвета спелой пшеницы.
- Родная моя! – она всплеснула руками, - вот уж не думала, что увижу тебя здесь сегодня! Пришлось встать, и отдаться объятиям хозяйки.
- С Новым годом, Бекка, - усталый голос и дивный запах перегара не укрылись от светловолосой, датчанка тут же была отодвинута, при этом плечи её удерживали толстенькие ладошки, и осмотрена укоризненным взглядом.
- Кристина, - ой нет, только не это, только не при издевающемся незнакомце! – я тебя рада видеть, но была бы спокойнее, если бы ты находилась дома, со своим другом.
- Я пришла за своей порцией твоего любимого творения, - поспешила ответить блондинка, - и даже за двумя. Сделаешь? И чего-нибудь крепкого, моего любимого…
- Ну да, сейчас! – фыркнула Бекка, - кофе и ни капли крепче! Подождите немного, скоро всё будет!
Несмотря на всю радость от встречи, Кристина была безумно рада снова опуститься на свою часть небольшого полукруглого диванчика и прислониться к нему спиной. И вернуться к нашим баранам...

Не то, чтобы Кристина была не рада присутствию Клайва за их столиком, но он, определенно, выбрал не самое удачное время. Конечно, оживление в пустующем баре несказанно обрадовало обоих хозяев, но Бекка отвлеклась на готовку, а вот главный управляющий не нашел занятия получше, кроме как подсесть к Кристине и…
Ах, Джон, значит? Да я бы, Клайв, с удовольствием бы представила тебе его, но он не соизволил известить меня о своем имени ранее.
- Джон, вы с Кристиной давно знакомы?
- Не так чтобы очень. Что? Что за взгляды исподтишка? Установившаяся минута молчания была не самой лучшей реакции на такой простой вопрос, а брюнет судя по всему решил переложить тяжелую ношу сочинения легенд на хрупкие плечи блондинки, предатель. Кто из них тут подвыпивший? Кто совсем недавно только очи открыл у входа в бар?
- Давно, давно, - возразила внезапно Кристина, оборачиваясь к Клайву и утвердительно кивая головой, - просто наши отношения вышли на новый уровень совсем недавно, - в Новом, щедром на подарки, году, - Джон мне очень помог, - ага, с сугроба вытащил, пальтишко дал примерить, в такси подвез, - и я наконец-то решила его отблагодарить – Бекка изумительно готовит, а Джон любит хорошо поесть.
Теперь уже Кристина отправила брюнету тот же знакомый прищур. У неё язык подвешен хорошо, пьянь она или не пьянь, а наврать в три короба и не поморщиться сможет в любом состоянии. Конечно, не без фанатизма, ну а кому в наше время легко? И это само везение иль Божье провидение, что чета ресторанных деятелей ни слухом, ни духом не владела информацией о тонкостях личной жизни девушки. Во всяком случае сама Крис при встрече не упоминала об этом, иначе пришлось бы выкладывать всю подноготную избранника, вплоть до мягкости его подгузников в годы писания из положения лежа. Да, любящие люди бывают настырными, этого у них не отнять.
- Ну, и как там поживает старик Блэкфорс? – хохотнул Клайв, резко шлепнув массивной ладонью по коленке датчанки, заставив ту подпрыгнуть на месте от неожиданности. Да, батенька, не ожидала от вас такого подвоха…
- Как всегда, - махнула рукой девушка и положила локти на прохладную поверхность столика, - увлечен работой, разработками домашнего спортзала и змеей подколодной, - и пусть для Джона оставались загадкой зоофилические пристрастия отца Кристины, они-то с Клайвом знали, о ком речь идет. Ни он, ни Бекка никогда терпеть не могли эту ядовитую женщину, которая только-то и делала, что портила нервы своей падчерице в перерывах между чисткой ногтей.
Дверь в кухню скрипнула и приоткрылась, до носа Кристины дошел потрясающий запах жареных грибочков.
- Мамочки…, - мечтательно протянула датчанка, прикрыв глаза от удовольствия.

Вторая стадия протрезвления – невыносимая скука и душевное опустошение. За эту ночь она успела покричать, поплакать, в снег упасть, теперь же всё вокруг постепенно переставало её интересовать, и лишь запах еды не позволял закрыть глаза и уронить голову на стол, отдавшись во власть Морфея.
Однако, услышав, чем Джон зарабатывает себе на жизнь, она подавилась собственной слюной, которую как раз пыталась проглотить в качестве своеобразной подачки желудку.
Офицер, мать его! А я люблю военных: красивых, здоровенных и прочая туфта… Все военные, которых она встречала за свою короткую жизнь, были наглыми, грубыми, в общем  чурбанами неотесанными. Быстрый взгляд на Джона. Ты тоже грубый…
  - Джон, вы должны обязательно отучить Кристину от фырканья при просмотре «Титаника» , - воодушевленно воскликнул Клайв, от громкости которого датчанка скривилась – мужчина давил не только на мозги, а еще и на головушку, которой только-только предстоит встретиться с похмельем,   - и заглянуть к нам еще! Уверен, вам есть, что рассказать о путешествиях по океану!
Бекка принесла поднос, от содержимого которого исходил приятный аромат: два небольших глиняных горшочка накрытых крышками, большое блюдо с овощной нарезкой, аккуратно лежащей на листьях салата, блюдце с тонкими кусочками белого и черного хлеба, солонка, перечница, столовые приборы и пузатые чашки с черным кофе внутри. Салфетки заранее были припасены и ожидали на столике.
  - Приятного аппетита, - пожелала женщина с наливными щечками, разложив яства перед визитерами и забирая поднос.
  - Бекка, я вас обожаю, - восторженно, по-детски рассмеялась Крис и переглянулась с Клайвом, - мы бы хотели остаться наедине. А я к вам еще заскочу на кухню.
Семейная пара удовлетворенно закивала и их, подумать только, как ветром сдуло от столика после короткого прощания.
Датчанка набросилась на еду, словно цербер, сбежавший из-под цепи Геракла, совершенно не заботясь о том, как она сейчас выглядит со стороны. Этот человек видел всё худшее, что могла позволить ей гордость, так что вид Кристины-свиньи его не должен впечатлить.
Картошка, сыр, грибы – дивная смесь, никогда она не выйдет из моды. Пальцы зажали листочек салата и отправили его в рот, откуда сразу раздался мелодичный хруст.
  - Ну, и почему же ты, Джон, - вот только не надо – рот был не сильно набит, -  согласился поехать с не уважающей себя пьяницей, м? Сказанные им ранее слова, еще тогда, сильно задели женское самолюбие, и не признать это было бы лицемерием.
  - Он просто не видел тебя во всей красе, детка, - мысленно утешал внутренний голос. Девушка отхлебнула кофе,   Бекка, дьявол, ты всё-таки добавила сюда коньяк, и поставила чашку рядом с горшочком.
  - Стивен считает, что все моряки – благородные, отважные люди, - внезапно,   - вот Адам ему никогда не нравился, - короткий смешок и снова хруст салата в зубах,   - знал бы он, что Адам – педик…Нафиг я вообще тебе это рассказываю? Ешь и можешь уходить, куда ты там собирался – вижу, что не терпится. Со мной всё будет хорошо – спасибо, что спросил.
Кристина Блэкфорс не любила, когда её жалели. Ни в детстве, ни в юности, ни сейчас. Когда тебя начинают жалеть – ты, вместо того чтоб утешиться, начинаешь считать себя беспомощным ничтожеством, неспособным справиться с неудачей. И это лицемерное «Как я тебя понимаю» - сидит и говорит ей рыжая курица после того, как Кристина разругалась с преподавателем, и он не хотел ставить ей экзамен. Помнится, она и с рыжей поссорилась после своих слов: «Не понимаешь, потому что ты с ним трахнулась, а я возьму и выучу раздел радиорекламы, мать его!».
Сколько тебе лет, офицер? Блэкфорс понятия не имела, в каком возрасте можно получить это звание, но мужчина, сидящий за столиком, был еще слишком молод. Усмешка в сочетании с лукавым прищуром делала его безумно привлекательным, что он, наверное, и сам прекрасно знает и не устает этим знанием пользоваться. Есть ли у него женщина? Красива ли она? Почему-то рядом с такими обязательно представляешь горячих латиноамериканок, раскованных, с обворожительным смехом…
К горлу подступил комок, а глаза начали наполняться пьяными слезами.   Черт возьми…
  - Черт возьми! – раздраженно воскликнула Кристина, сорвалась с места и направилась в уборную, не говоря ни слова. Подставив руки под ледяную струю над умывальником, она сполоснула лицо, громко выдохнула, а затем намылила веки и щеки, и смыла всю косметику с себя. Вытерла лицо чистым льняным полотенцем, секунд пять глядела на своё отражение в зеркале, обозвала себя алкоголичкой и вернулась к своему собеседнику...которого за столом уже не было. Она и не думала, что он воспользуется её предложением убираться восвояси так быстро, однако, еще ни разу мужчины не сбегали от Крис Блэкфорс за такой короткий промежуток времени. Рукой машинально поправила пальто, которое сползало с правого плеча, и магическая желтая лампочка, отвечающая за идеи и догадки вспыхнула. Так ведь на ней же его пальто!
- Идиот, - процедила датчанка, срываясь с места (а едва присела, между прочим) и подлетая к выходу - может быть, ей повезет, и он всё еще ожидает такси?

Отредактировано Christina Blackforce (2011-07-12 19:24:18)

Дверь за ней плавно закрывалась, но внимание Кристины она могла бы привлечь сейчас. Почему-то было немного радостно, что он всё-таки не успел, а стоял под открытым небом, а сверху на него падали маленькие снежинки. Нет, не падали, кружились в очаровательном импровизированном вихре. Ему, должно быть, сейчас очень холодно, но он стоит и не пытается потереть плечи ладонями скрещенных рук. А когда он обернулся, Кристине захотелось улыбнуться. Знаете, вот так просто, без повода, потому что захотелось, и объяснить это никак не получается.
С его приближением могла бы сравниться сцена, когда жена провожает своего супруга на работу: на часах семь-пятьдесят четыре утра, он опаздывает на метро, но понимает, что забыл папку с документами, или мобильный, или Бог с ним, что он там забыл. И он оборачивается и спешит к двери, вверх по ступенькам, как вдруг открывается дверь и на пороге она. Тыл, опора, помощь…
И вот уже, прокручивая всё это в голове за две секунды, ты понимаешь, что не хочешь сейчас злиться, что всё не так уж плохо.
Она стояла за ступенчатом пороге, когда он оказался на расстоянии немного согнутой руки, теперь она могла почти поравняться с ним и не смотреть снизу вверх. Молча, без обыкновенных протестов и возражений, слушала всё, что он ей говорил, не отводила глаз, послушно стоя и впитывая в себя звуки его голоса.
Ненавязчивое прикосновение ладони к холодной коже, не несущее в себе нежность или ощущение заботы, желанной умиротворенности, но таившее в себе тепло.
- Я поеду спать, - послушно ответила она и впервые за всё это время улыбнулась. Рука потянулась вниз, к карману его пальто, и вытащила оттуда мобильный телефон. Пальцы бегло пробежали по миниатюрным кнопочкам, вводя номер её мобильного.
- Если когда-нибудь вернешься сюда, - на экране высветилось «Кристина Блэкфорс», - звони и я угощу тебя виски, - мобильный вновь опустился в карман, датчанка оглянулась на дверь бара и вновь улыбнулась, - ты им понравился, - хотя в голосе отчетливо слышалось – мне.
Она больше не знала, что сказать. Поблагодарить? Он видел её состояние, и без слов понимает, что она произносит «спасибо» одним лишь взглядом. Кристина медленно снимает с себя пальто и передает ему в руки. И в тот момент, пока он держит его двумя руками, одну ладонь она кладет ему на плечо, становится на носочки и прикасается заледеневшими губами к щеке.